"Сюсаку Эндо. Уважаемый господин дурак" - читать интересную книгу автора

Количество китайских иероглифов в японском употреблении резко
сократилось, и молодые японцы часто ошибаются в написании, заменяя один
иероглиф другим с тем же произношением - или опуская их совсем. Такамори и
Томоэ, дед которых был ученым каллиграфом, исключением тут не были,
иероглифику знали плохо, но даже их поразило количество ошибок в письме этой
Харуко. Если бы она только опускала иероглифы или заменяла их - это еще куда
ни шло. Но в некоторых местах, даже там, где брат с сестрой разбирали
написанное, смысл оставался настолько непонятным, что все их усилия скорее
напоминали попытки археолога прочитать античные письмена.
- Сдаюсь, - наконец заявила Томоэ.
Такамори взял у нее письмо и продолжал расшифровку - ему было очень
любопытно.
- А, я понял.
- Что ты понял?
- Это не "пах". Она хотела сказать "время" и ошиблась. "Я наконец нашла
время".
Такамори сидел, скрестив ноги, на кровати, и изучал письмо. Тихое
воскресное утро. Их дом находился в жилом квартале Кедо в районе Сэтагая,
довольно далеко от центра. Каждую весну птицы возвращались в их сад, и
сейчас из окна второго этажа можно было слышать их пение. В доме стояла
полная тишина, только из кухни голос служанки Матян доносился. Томоэ
внимательно следила за лицом брата в потоках света - и вдруг увидела, что он
пришел в сильное волнение.
- Что случилось?
Такамори оторвался от письма и громко сказал:
- Боже мой! Это ужасно! Этот парень из Франции едет сюда.
- Что?
- Точно тебе говорю. И это еще не все. Он - потомок Наполеона.
Сидевшая на крыше дома маленькая птичка с громким чириканьем улетела.
Голос Матян умолк.
- О чем ты говоришь?
- Без шуток. Он действительно приезжает. Уже отплыл из Сингапура и
должен прибыть в Иокогаму через двадцать дней!
- О чем ты все-таки говоришь?
- Ты должна помнить... Восемь лет назад я переписывался с несколькими
ребятами...
Томоэ смутно помнила, как брат еще в школе писал письма иностранным
школьникам, надеясь таким образом выучить немного английский и
одновременно - пополнить коллекцию заграничных марок.
- Но кто эта Хона Харуко?
- Это не Хона Харуко. Вот, погляди. - Такамори показал ей последнюю
строчку кошмарных на вид иероглифов - черепашек на марше. - "Мое имя,
написанное по-японски, становится Гасутон Хонахаруко".
Томоэ быстро сообразила, что одна лишняя черта в его слове "писать"
превратила его в иероглиф, означающий "полдень", но она не смогла сразу
прочитать "Гасутон" - настолько невероятные иероглифы были подобраны для
этого имени.
- Гастон Бонапарт. Его фамилия Бонапарт, а имя Гастон. Вероятно, он
считает, что мужские имена тоже должны заканчиваться на "ко", - проворчал
Такамори, еще не остыв из-за наглости сестры. - Он пишет, что два года