"Петер Энглунд. Полтава (Рассказ о гибели одной армии) " - читать интересную книгу автора

был звук одиночных выстрелов на севере, ближе к реке. Валашский полк,
воинская часть легкой кавалерии под командованием полковника Сандула Кольцы,
насчитывавшая примерно 1000 шпаг, выдвинулся вдоль хребта, тянувшегося
параллельно Ворскле, по направлению к деревне Яковцы, находившейся точно на
юге от укрепленного лагеря. Там стояло довольно большое соединение русской
пехоты и кавалерии. (Возможно, участвовала и рота конных егерей,
составлявшая 130 солдат, легкое соединение, которое часто использовалось в
разведывательных предприятиях.) Целью этого маневра было отвлечь внимание
русских от движения армии. В остальном царили тишина, темень летней ночи и
ожидание.
Около одиннадцати часов спящих разбудили. Призыв разорвал тишину,
передаваясь над головами еще не совсем проснувшихся солдат: "Подъем, подъем,
выступаем". Это и был сигнал, которого ждали. Вестовые были посланы в разные
лагеря пехоты и конницы с приказом о выступлении. Задремавший Левенхаупт
проснулся от призыва и вскочил. Он кликнул своих денщиков и приказал им
бежать вперед, не дожидаясь его, и проследить, чтобы его лошади были готовы.
Постой генерала, с лошадьми и солдатами, был в 400 метрах. Придя туда, он
вскочил на коня и поскакал обратно, чтобы поймать Реншёльда. Разумеется, он
не нашел его в непроглядной тьме. Выход пехоты из биваков не обошелся без
путаницы, и последующее построение в колонны тоже скоро превратилось в
неразбериху. Согласно плану каждый батальон имел свое место в одной из
четырех колонн. В темноте возник беспорядок, и часть соединений оказалась не
на своих местах. По этой причине Левенхаупт приказал тотчас же прекратить
уже начавшееся движение. Он провел тщательное перераспределение частей в
колоннах, чтобы все точно соответствовало плану. Это может показаться
формализмом, но на самом деле такая мера была совершенно необходима.
Диспозиция, ordre de bataille, была построена исходя из порядка частей в
колоннах. Если бы здесь были допущены ошибки, развертывание сил для боя
стало бы затруднительно и заняло бы слишком много времени, чего, разумеется,
следовало избежать, поскольку в подобном положении быстрота имела решающее
значение. В то время пока происходила эта работа, из темноты возник
Реншёльд, в высшей степени возмущенный такой, на его взгляд, ничем не
обоснованной задержкой. Он нашел Левенхаупта и сердито заорал на него: - Где
вы, черт возьми, околачиваетесь, - и прибавил: - Никто вас найти не может,
вы что, не видите, что получилась настоящая конфузия?" Левенхаупт указал в
свое оправдание на темень и на беспорядок в лагере и добавил, что, кстати,
он весь вечер просидел у носилок короля. Но Реншёльд отмахнулся от его
оправданий и вместо этого спросил, какой полк пойдет следующим в колонне.
Генерал сказал, что не знает, он только что подошел к колонне, и ему нужно
спросить. Этот ответ рассердил холерика Реншёльда еще больше, если это
только было возможно. Он разразился градом упреков: "Да, вот вы какой, вы не
заботитесь ни о чем. Мне от вас никакой помощи или пользы, никогда я не
думал, что вы окажетесь таким, я мнил о вас совсем, совсем другое, однако ж
теперь вижу, что все это вздор". Левенхаупт пытался помешать его тирадам,
вяло защищался и говорил, что обвинения незаслуженны. Он обещал, что сделает
все в точности, как хочет Реншёльд, если только тот ясно скажет, чего именно
он хочет. Эту речь фельдмаршал прервал брюзгливым "Лучше уж я все сам
сделаю". (Вопреки своей речи, генерал, конечно, в большой степени был
виноват в неудачном выступлении из лагеря и распределении солдат по
колоннам. Он явно недостаточно тщательно все подготовил. В часы,