"Санъютэй Энтё. Пионовый фонарь (Повесть, пер. - А.Н.Стругацкий)" - читать интересную книгу автора

в доме ночевали гости, она всегда ложилась на втором этаже, так было
удобно для Гэндзиро, если бы ему вздумалось забраться к ней. Потянулись
ночные часы, в доме все стихло. Коскэ, обмотав лицо полотенцем до самых
глаз, затянутый плоским оби по синему переднику, с пикой под мышкой,
тихонько выбрался во двор, раздвинул в двух местах щиты коридора,
спрятался в клумбе и, засунув пику под полу, стал ждать. Колокол пробил
четвертую стражу. Это был колокол на Мэдзиро, он всегда бил немного раньше
времени. С шорохом раздвинулись сёдзи, и кто-то в ночном кимоно, осторожно
ступая, появился в коридоре. Коскэ вгляделся, вытянув шею. "Гэндзиро,
конечно", - подумал он. В коридоре было темно, лишь слабый свет ночника
падал на сёдзи, и различить черты лица человека было невозможно. Но
человек этот крался к лестнице на второй этаж, и Коскэ больше не
сомневался. Он пропустил его мимо себя и молча, изо всех сил ударил пикой
через щель между щитами, целя в бок. Удар пришелся точно. Человек
пошатнулся, ухватился правой рукой за древко и, выдернув наконечник из
своего тела, отпихнул пику. Толчок опрокинул Коскэ на спину. Не выпуская
из руки окровавленное древко, человек, шатаясь и спотыкаясь, спустился во
двор и сел на каменную ступеньку.
- Коскэ, - хрипло сказал он, - выходи в сад, Коскэ...
Услышав этот голос, Коскэ ахнул. Перед ним был не Гэндзиро. Он проткнул
бок своему господину и благодетелю. Он был так ошеломлен этим, что не мог
даже плакать, голова его шла кругом, он только заикался и вскрикивал.
- Пойдем, Коскэ, - проговорил Иидзима.
Он все старался зажать рану рукавом, но кровь хлестала через руку и
лилась на землю. Он поднялся и, опираясь на пику, побрел по плитам садовой
дорожки к живой изгороди, отделявшей сад от храма Кэнниндзи. Коскэ, у
которого от горя и ужаса отнялись ноги, полз за ним на четвереньках. Они
остановились у цветочной клумбы.
- Какая ошибка... Какая ошибка!.. - бормотал Коскэ.
- Сними с меня пояс, Коскэ, и перевяжи рану, - приказал Иидзима. -
Живее.
Но у Коскэ так тряслись руки, что он ничего не мог делать. Иидзима сам
перевязал свою рану, крепко прижал ее левой рукой и без сил опустился на
каменные плиты, Коскэ заплакал.
- Что я натворил, господин! Что я натворил! - повторял он.
- Тихо, - сказал Иидзима. - Нельзя допустить, чтобы об этом узнали.
Что, хотел проткнуть Миянобэ Гэндзиро, да обознался и проткнул Хэйдзаэмона?
- Страшную беду я натворил, - сказал Коскэ. - Но теперь я вам все
расскажу.
Служанка О-Куни и ваш сосед Гэндзиро давно уже находятся в преступной
связи. В прошлом месяце, ночью, когда вы были на дежурстве, Гэндзиро
пробрался в спальню О-Куни... Мне тогда случайно удалось подслушать их
разговор... Они решили извести вас, господин, утопить на рыбной ловле, как
раз завтра на Накагаве... А потом они хотели обратиться к начальнику
хатамото, чтобы сделать Гэндзиро вашим наследником и зажить припеваючи.
Слушая все это я не выдержал и невольно застонал от злости. О-Куни увидела
меня, я мы с нею стали ругаться, но тут вышел Гэндзиро и показал мне ваше
письмо, в котором вы просили его зайти и починить рыболовную снасть...
Этим он припер меня к стене, а затем избил обломком лука так, что до сих
пор у меня шрам на лбу виден. Я было хотел на следующий же день все