"Санъютэй Энтё. Пионовый фонарь (Повесть, пер. - А.Н.Стругацкий)" - читать интересную книгу автора

- Может, и не надо бы, но иначе нельзя, - ответил Аикава. - А вы скорее
вяжите его и уводите...
Сыщики связали Томодзо и увели. Потом вы узнаете, какому наказанию его
подвергли после окончания следствия. Что же касается Аикавы и Коскэ, то
они вернулись домой, обрадованные тем, что все обошлось благополучно. На
следующее утро Коскэ отправился в сторону кварталов Коами, намереваясь
купить кое-какое снаряжение для дороги. Проходя по улице Хатаго, он вдруг
заметил белое полотнище-вывеску, на которой крупными иероглифами значилось:
"Гадальщик-физиогномист Хакуодо Юсай". "А ведь это тот самый гадальщик,
- вспомнил Коскэ, - к которому настоятель Рёсэки велел мне зайти в час
Овцы. У него я узнаю все, что хочу узнать... Может быть, я узнаю у него,
где скрываются враги, и настигну наконец Гэндзиро и О-Куни? Одним словом,
к нему мне надлежит обратиться". Он остановился у ворот дома Юсая. Не
похоже было, чтобы в таком доме жил знаменитый человек. Окна забраны были
бамбуковой решеткой, да еще загорожены темными от копоти сёдзи, сбоку на
дощечке было написано: "Физиогномист Хакуодо Юсай", перед домом, видно,
никогда не подметали, всюду валялся мусор. Коскэ, ступая на цыпочки, чтобы
не наступить во что-нибудь, пробрался к двери и попросил разрешения войти.
- Что такое? - отозвался голос гадальщика. - Кто там? Открывай и
входи...
Да обувь, смотри, не оставляй снаружи, а то еще стащат, бери обувь с
собой...
- Слушаюсь, - сказал Коскэ. - С вашего разрешения...
Он раздвинул сёдзи и вошел в тесную комнатушку. На почернелой жаровне
имадоского обжига стоял глиняный чайник с отбитым носиком, тут же валялась
чашка. Сбоку у стены был маленький столик, а на нем несколько гадательных
книг, пенал с короткими гадательными палочками и маленькая круглая
тушечница.
Перед столиком, погруженный в рассеянную задумчивость, восседал сам
Хакуодо Юсай. Возможно, и был он знаменитым человеком, но по виду его
сказать этого было нельзя. Не чувствовалось в нем ни важности, ни мощи
ума, и к тому же он был очень неопрятен. Коскэ, однако, помня слова
настоятеля Рёсэки, склонился перед ним в низком поклоне.
- Господин Хакуодо Юсай - это вы? - осведомился он.
- Да, это я, - ответил Хакуодо. - Меня зовут Юсай, и в этом году мне
исполнилось семьдесят лет.
- У вас не по годам отменное здоровье...
- Не жалуюсь... Ты что, хотел, чтобы я погадал тебе?
- С вашего разрешения. Я осмелился посетить вас по указанию настоятеля
храма Симбандзуй-ин господина Рёсэки и покорнейше прошу определить, что
мне предстоит...
- Ага, ты, значит, знаком с настоятелем Рёсэки? Великий монах. Мудрец.
Настоящий живой Будда... Чай вон там, наливай себе и пей... Я вижу, ты
самурай. Сколько тебе лет?
- Двадцать два года.
- Придвинься, покажи лицо... - Юсай достал увеличительное стекло и
некоторое время рассматривал физиономию Коскэ. Затем, безо всяких пышных
слов, какие обычно употребляют гадальщики, произнес:
- Ну что же, ты не очень родовит, с сильными мира сего судьбы тебе пока
не было, и по этой причине на тебя частенько валились всякие