"Асар Эппель. Смятение несуразного немца" - читать интересную книгу автора

Кто сегодня мне приснится
В пестрой сетке гамака?

Но как легко, оказывается, переиначить это совершенство!
- Отчего же?
- Оттого что переиначивал дилетант. Поэт - а в нашем случае
превосходная поэтесса! - чувствует отзвучья подсознания как непосредственно
ощущаемое и видит мизансцену вдохновения готовой. Несочиненное еще
стихотворение как бы уже появилось. Остается только внутри себя до него
докопаться, зарифмовать, установить иерархию слов и строф, а также запятых и
тире - поэты любят тире...
- Почему?
- За горизонтальность и протяженность. Тире продолговато, как вы в
постели, моя красавица...
Помолчали.
- Ты когда-нибудь думал о потолке над объятием? - вдруг сказала она. -
Над страстью? Над похотью, в конце концов? Потолок, он же - поэма. Если бы
ты прочел мне эти стихи раньше, я бы обязательно увидела над нами твои
иммортели, хотя понятия не имею, как они выглядят, и еще наверно бы - я ее
вижу всегда - фараонову мышь - такого неведомого никому зверька, и он, может
быть, поедал бы... листву... с африканских афродизиаков. А что видится в
своде тебе?
- Я созерцаю всадниц... не потолок... Между прочим, мне пришло в
голову, что чувственным слово "влагалище" делает не столько глагол
"влагать", сколько "влага" близости...
- Самый раз поменять тему! Пошли к зеркалу! - прервала коридорная
знакомка. - Кажется, мы оба замечательно хороши. Ты просто великолепен! Даже
твой мужской стержень идеально приходится на ось симметрии и никакой
кривочленности не наблюдается! - хохотала она. - Нет, правда же, не
наблюдается! Слушай! Ты симметрично безупречен! Или, если сказать на твой
манер: безупречно симметричен...
Это он знал. Даже родинку свел с левого плеча. Зачем? Трудно сказать.
Он просто чувствовал ее ненужное черноватое присутствие.
Коридорная красавица смеялась.
Они стояли у большого украшавшего номер зеркала. Обведенное черной
рамой, оно плавало в летнем мареве курортной обители, и, если взгляду стать
отсутствующим, казалось, что в наполненной рассохшимся паркетом амальгаме
стоят просто голые люди, хотя все было не так - это отражались прекрасные
тела обоих. Он озирал их безупречность и соразмерность, но профессионально
видел еще и цветное, словно бы на страницах медицинского атласа, их
анатомическое нутро. Он ведь был хирург, а значит, видел подоплеку - вены,
фасции, жилы и поэтому сказал:
- Мир, а значит, мы с вами существуем в нашем воображении.
- Ты только в моем!
- Я - в твоем. Ты - в моем. Реально и вне нас - сокрытое и потаенное.
- А вот и нет! А вот подойдем поближе! Даже если зеркало как предмет -
продукт твоего воображения, то поменявшая в нем стороны я опровергаю наличие
мира только в воображении. Мы с тобой прекрасны и в самом деле. Я уж точно
прекрасна и симметрична!
"Не совсем, - подумал он, - левая грудь (в зеркале правая) чуть ниже