"Стив Эриксон. Явилось в полночь море (Магич. реализм) " - читать интересную книгу автора

Мараскино, когда они сидели в одном пришедшем в запустение ночном клубе,
где Максси раньше пела, всего за два года, прошедших с тех пор, как Энджи
занималась подобными съемками, этот бизнес стал очень странным: каждая
новая сенсация пытается затмить предыдущую в стремлении к какой-то
невыразимой вершине, и когда разговор коснулся съемки, на которую Энджи
предстояло явиться в даунтаун на следующий день, даже в полумраке бара
показалось, что Максси слегка побледнела. Женщины повздорили.
- Если это те ребята, о которых я думаю, - сказала Максси, - тебе
лучше с ними не связываться.
- О каких таких ребятах ты подумала? - спросила Энджи.
- Есть один тип по имени Митч Кристиан. Я его знаю очень хорошо. Я
знаю его очень хорошо. Однажды я снималась у него и его жены, которая была
почти такая же чокнутая, как он сам, пока не бросила это дело. Тебе лучше
держаться от него подальше.
Это вызвало у Энджи раздражение. Она уже набралась достаточно цинизма,
чтобы подозревать в дружеских предостережениях Максси какой-то скрытый
мотив - поскольку ее карьера панк-певицы катится по пути прочих участников
Тусовки, а карьера танцовщицы разваливается вместе с ее телом, возможно,
Максси сама не прочь получить эту работенку. Возможно, она знает этого
Митча даже лучше, чем говорит, и ее одолела паранойя, как бы Энджи не
перехватила у нее хороший заработок.
- Ты хочешь сняться сама, да? - спросила Энджи.
- Да не в этом дело, - настаивала Максси.
- Ты думаешь, я хочу перехватить твою работу у этого парня.
- Господи, Энджи, не в этом дело.
Кончилось тем, что Энджи ушла, но хотя и твердила себе, что раскусила
Максси, разговор не давал ей покоя всю ночь и все следующее утро и, вместо
того чтоб затихнуть, все громче и настойчивее звучал у нее в голове по пути
на метро в центр на следующий день, 3 октября 1981 года. Не в силах
полностью отмести предостережения Максси, она начала нервничать еще до
того, как столкнулась с незнакомой женщиной у складского помещения, где
должна была состояться съемка. Притаившись в тени здания напротив, женщина
пересекла улицу как раз вовремя, чтобы отрезать Энджи от двери.
Энджи посмотрела на номер над дверью, чтобы убедиться, что нашла
нужный дом. "Не заходи туда", - сказала женщина; в старой черной кожаной
куртке, с сигаретой, свисавшей изо рта, она казалась очень жесткой. У нее
были рот прорезью и упорные глаза, черные волосы обрезаны над плечами, и
она смутно кого-то напоминала - кого-то, с кем Энджи уже встречалась в этом
бизнесе, хотя вовсе не актриса, нет, совсем не тот тип ("А ты-то сама того
типа?" - шепнул Энджи тот внутренний голос, с которым она не разговаривала,
но о местонахождении которого все время знала) - грубая, лет за тридцать
пять, не меньше, что в этом деле считается старостью.
- Кто вы? - спросила Энджи и машинально начала кусать ноготь на
большом пальце, но тут же перестала, вернувшись к своей невозмутимости. Она
уже преодолела слишком многие препятствия в собственном сознании, чтобы
теперь ее отговорили.
Выбросив сигарету, женщина как будто занервничала; может быть, она
была под кайфом. Да, актриса, решила Энджи, еще одна бывшая, как Максси,
устраняет конкурентку, пока не пришел режиссер.
- Извините, - сказала Энджи, - я бы не пришла сюда, поверьте, если бы