"И.Г.Эренбург. Лазик Ройтшванец" - читать интересную книгу автора

завопил:
- Чтоб они сдохли с этой невыносимой бочкой!
Конечно, глупо кричать на улице. Но ведь Лазик не зря ссылался
на Левку. Парикмахер, действительно, любил возгласы. Во время кампании
"безбожника" он так кричал, что даже охрип. Он и в синагогу вбежал с криком:
"долой эту тухлую субботу! Да здравствует, скажем себе, понедельник!" В кино
он не мог сидеть спокойно: сколько раз выводили его. Показывают, например,
какого-нибудь лорда, который заговаривает невинную девушку, а Левка уже с
ума сходит: "я тебя бобриком постригу, этакий нахальный феодал"!.. Словом,
Левка был известным горлодером и поэтому возглас касательно бочки не мог
никого удивить. Лазик недоверчиво спросил его:
- Если ты только издал возглас, почему же тебя посадили? Ты ведь всегда
это делаешь. Я думаю, Левка, что здесь дело совсем не в бочке.
Левка иронически прищурился, как будто он стриг лорда.
- Кто тебе говорит, что дело в бочке? Конечно, дело не в бочке: бочка
ездит каждый божий день. Дело в какой-то гражданке Пуке. Она заявила, будто
бы я произнес целую демонстративную речь.
Лазик задумался:
- Я ведь тоже влип из за гражданик Пуке. Это какая-то перепуганная
женщина. Но я спрашиваю себя, если она будет еще долго гулять по улицам
Гомеля, то как же мы будем здесь шевелиться? Пока нас только девять, но
завтра нас может быть сто девять. Я теперь буду всю ночь думать, в чем же
здесь дело, и чего она боится, эта гражданка Пуке: румынского вмешательства
или какой - нибудь кулацкой неувязки? Слушай, Левка, раз ты попал сюда,
пожалуйста, сейчас же побрей меня, чтоб я не так много думал.
Увы, хоть Левку забрали со всеми его орудиями производства, - шел он
брить больного Осю Зайцева, - бритву у него отобрали. Оказывается, они
боятся, чтоб он не покончил с собой. Смешно! Вдруг из за какой-то Пуке
Левка станет резать себе шею.
- Но если ты хочешь, Лазик, я могу тебя намылить, потому что они мне
позволили взять с собой кис-точку. У тебя, конечно, останется борода, но
тогда ты сможешь думать, что у тебя больше нет бороды.
Долго Левка мылил подбородок Лазика. Потом он издал несколько ужасных
возгласов, которые я лучше оставлю без внимания, и, окончательно
утомленный, заснул. Но Лазик не спал. Он накручивал на палец бородку, и он
думал. Далеко за полночь он разбудил нагло похрапывавшаго Левку:
- Я уже все понял. Ты знаешь, в чем дело? В этом самом режиме экономии.
Она вовсе не боится ни румын, ни неувязки, она только боится, чтоб ее не
сократили, потому что теперь всюду беспощадно сокращают неподвижных
сотрудников. Конечно, даже такая Пуке хочет кушать курицу и рыбу. Это совсем
понятно, и я думаю, что мы не должны на нее сердиться, нет, мы должны ей
выдать замечательный аттестат, как на сельскохозяйственой выставке.

5.

Увидав одноглазого Натика, Лазик умилился:
- Это замечательно, что тебя посадили, Натик. Во-первых, теперь некому
будет наклеивать воззвания, и этой гражданке Пуке придется придумать
какой-нибудь новый фокус; во-вторых, нас теперь ровно десять, и если
кто-нибудь сегодня умрет от тоски по неприкрашенной свободе, то можно будет