"Илья Эренбург. День второй" - читать интересную книгу автора

был тверд в правописании, зато он умел достать на ужин рыбу - нельму или
муксуна, и он был полон энтузиазма.
В город приезжали тунгусы, остяки, ойраты. Они требовали дроби,
керосина, учебников. Дул холодный ветер. Товарищ Ишамов бодро говорил: "В
полосе вечной мерзлоты скоро зацветут яблони!" Раскосые люди просиживали
часами на заседаньях. Они молчали. Потом они начинали говорить. Они
говорили о величии коммунизма и о том, что в их поселки надо скорее послать
врачей.
Возле города строили большой завод, чтобы изготовлять комбайны. Вокруг
завода колосилась пшеница. Город распределял, наставлял и правил. Не
переводя дыханья, днем и ночью город повторял: "Слушали - постановили".
Даже сны его были протоколами. В городе было не менее тысячи машинисток. В
городе были обком и облисполком. Город все рос и рос. По переписи в нем
значилось двести пятьдесят тысяч жителей.
Приезжали мечтатели из Иркутска, из Барнаула, из Тобольска: они искали
удачи. Из Москвы приезжали лекторы, Певцы и жокеи. Появились гербы
иностранных консульств. Еще больше разрослись разные "Нахаловки" и
"Порт-Артуры". Люди слетались из окрестных деревень на яркий свет
управлений, трестов и кино.
Такова была судьба одного города.
У другого города позади была долгая жизнь. Томичане издавна гордились
своей родиной. В те времена, когда люди любили не Америку, но классический
стиль и велеречие, они шутя называли Томск "сибирскими Афинами". В этом
городе декабрист Батеньков строил замысловатые дома с бельведерами.
Польские ссыльные читали стихи Мицкевича и Словацкого. Когда в Томске
венчался бунтарь Бакунин, посаженым отцом был губернатор, а посаженой
матерью местная мещанка Бардакова. В Томске проживал старец Федор Кузьмич -
бродяга, наказанный плетьми. Народная молва превратила царя в бродягу, как
не раз она превращала бродяг в царей. В томском монастыре содержалась
невеста Петра II, Катя Долгорукова, девица семнадцати лет от роду,
постриженная по приказу императрицы Анны Иоанновны. Имелись в Томске свои
масоны. Они образовали ложу "Восточное светило". Томичане мечтали о
справедливости и о просвещении. Их арестовывали и посылали на рудники.
Просветитель Сибири, краевед, историк и писатель Потанин был приговорен к
пяти годам каторги. Серафим Шашков поместил в "Томских губернских
ведомостях" статью: он говорил, что в Томске надлежит создать университет.
Серафима Шашкова обвинили в государственной измене. Он был присужден к
двенадцати годам каторяшых работ.
Университет все же был создан. В нем читали профессора с европейским
имепем. При университете имелась обширная библиотека. Она получила в дар
книги графа Строганова. В библиотеке хранились французские книги, которых
не было даже во Франции. Ученые приезжали из Парижа в Томск, чтобы
ознакомиться с сочинениями Жан-Поля Марата, который до революции писал
труды об электричестве. Томские студенты устраивали тайные кружки. Они
читали Маркса и Михайловского. В городе было несколько тюрем: для каторжан,
для пересыльных, для подследственных. В тюрьме сидели студенты и рабочие из
депо. Осенью 1905 года черносотенцы подожгли дом томской железной дороги:
там шел митинг. Люди выскакивали из горящего здания. Их били дубинами и
нагайками. Напротив пожарища, в кафедральном соборе епископ служил
благодарственный молебен.