"Илья Эренбург. День второй" - читать интересную книгу автора

волновался. Его светлые глаза хранили все ту же отрешенность.

Но когда локомотив, облегченно вздохнув, остановился среди поля, когда
из грязных прокуренных вагонов, которые казались людям уютными, как родной
дом, выкатились на землю сундуки, корзины и узлы, когда обдал приезжих
острый беспокойный ветер, Колька болезненно вздрогнул.


3

Вместе с Колькой Ржаиовым на стройку приехали и другие. В тот день
приехало двести сорок новых строителей. Позади у них были разная жизнь и
разное горе.
Егор Шуляев приехал прямо из колхоза. Он говорил: "В деревне теперь не
житье. То - "сдавай картошку", то - "красный обоз", то - "коллективный хлев
строим". Нет человеку спокойствия! Прошлой осенью у нас раскулачили
тридцать восемь дворов. А какой же это кулак Клумнев, когда у него только и
было добра, что две коровы? Здесь никому до тебя нет дела. Отработал,
получил пропуск в столовую, похлебал щей и гуляй". Егор Шуляев привез с
собой двести целковых. На стройку он приехал с женой. Оба стали на работу,
как землекопы. Вечером они пошли подыскивать себе кров. В деревне говорили,
будто за две сотенных можно купить теплую землянку.
Инженера Карпова прислали из Москвы. С тоской он думал о жене, о
друзьях, о премьерах в Художественном театре, о залитой огнями Тверской.
Он, однако, храбрился. "Конечно, работa здесь интересная. Можно сказать,
внимание всего мира сосредоточено... Это вам, Сергей Николаевич, не проекты
разматывать, это настоящее дело!.." Ему казалось, что он у себя в
Столешниковом и что он спорит с Сергеем Николаевичем. Но он сидел один в
столовке итээров. Он пил жидкий чай и нервно постукивал ложечкой о стакан.
Кругом него люди спеша засовывали в рот картофельное пюре. Никому не было
дела до Карпова. Допив чай, Карпов пошел на работу - он был специалистом по
монтажу рольгангов.
Три сестры Кургановых прятались одна за другую: они никогда не видали
столько людей. Они жили в деревне Игнатовка и продавали молоко. Когда
началась коллективизация, коров отобрали. Потом пришло письмо Сталина о
"головокружении". Коров развели по дворам. Две коровы Кургановых без
присмотра околели. Девушки попробовали работать в колхозе, но с непривычки
им было тяжело. Они вырабатывали мало трудодней. Тогда они решили уехать на
стройку. Услыхав пыхтение экскаватора, они в перепуге заметались. Младшая-
Таня - со страха начала икать. Но Варвара, заглянуп и барак, восхищенно
сказала: "Чай-то у них фамильный..." Двух Кургановых послали на кладку
кирпича - подавальщицами. Таня была определена уборщицей в барак № 218.
Старый партизан Самушкин приехал на стройку, потому что его грызла
тоска. Десять лет он рассказывал всем, как он гонял по Алтаю белых. "Только
мы подходим, а они уже ставят на колокольню пулемет. Я говорил: "За кровь
товарищей вы безусловно ответите". И действительно,, трудно сосчитать,
сколько церквей мы спалили. Попов, разумеется, на дерево..." Самушкии
рассказывал об этом односельчанам и случайным попутчикам, сотрудникам ОНО в
Бийске и бабам на базаре.
Вначале слушатели охали, поддакивали, волновались. Но мало-помалу