"Анни Эрно. Стыд [love]" - читать интересную книгу автора

благополучия и нищеты, городских и сельских манер, простора и скученности.
Мир обеспеченных людей, о которых ничего не известно, и мир бедняков, о
которых известно все: какие они получают пособия, что едят и пьют, когда
ложатся спать.
Впервые, с неукоснительной точностью описать улицы моего детства, о
которых я позже никогда не задумывалась - значит выявить то негласное
социальное расслоение, которое они отражали. Ну разве это не святотатство!
Вместо нежных воспоминаний, сотканных из впечатлений, красок, образов (Ах,
вилла Эделин! Ах, голубая глициния Ах, заросли ежевики на Шан-де-Курс!), я
вычерчиваю жесткие линии, которые лишают их шарма, но обнажают истину, с
которой не спорит даже моя память: в 52-м мне было достаточно мимоходом
взглянуть на фасады домов, которые возвышались за зелеными лужайками с
гравиевыми дорожками, и мне тут же было ясно, что их обитатели - "не
такие, как мы".
"У нас" - это еще:

1) наш родной квартал,
2) тесно связанные между собой дом
И коммерция моих родителей.

"Бакалея-галантерея-кафе" занимают старый приземистый дом с
желто-коричневыми глиняными стенами и деревянными балками, к нему
примыкает двухэтажная кирпичная постройка более позднего времени,
возведенная на участке земли между улицами Репюблик и Кло-де-Пар. Мы
обитаем в той части дома, что выходит на улицу Кло-де-Пар, здесь живет и
старый садовник, которому позволено ходить через наш двор. В новой
кирпичной постройке - бакалейная лавка, а над ней - наша спальня. Входная
дверь и одна из витрин выходят на улицу Кло-де-Пар, вторая - смотрит на
двор, через который попадают в кафе, то есть в крестьянскую часть. Рядом с
бакалеей - четыре смежных помещения: кухня, кафе, погреб и сарайчик,
который мы называем "задней комнатой", окна всех комнат выходят во двор
(кроме кухни, зажатой между бакалеей и кафе). Ни одна из комнат первого
этажа не предназначена для личного пользования нашей семьи - даже кухня,
через которую клиенты ходят из бакалеи в кафе и обратно. Кафе не отделено
от кухни дверью - это позволяет родителям из кухни переговариваться с
клиентами, а тем - слушать радио. Винтовая лестница ведет из кухни на
маленькую мансарду - слева от нее спальня, справа - чердак. Там вместо
ночного горшка у нас стоит ведро, которым обычно пользуемся мы с матерью,
а отец - только по ночам (днем он, как и клиенты, ходит на двор в писсуар
им служит бочка за деревянной перегородкой). Туалетом в саду мы пользуемся
только летом, а клиенты - круглый год. В хорошую погоду я читаю и готовлю
уроки в саду, все же остальное время занимаюсь наверху, на лестничной
площадке, освещенной простой лампочкой. Оттуда сквозь решетку перил мне
видно все, что происходит внизу, а меня никто не видит.
Между домом и торговой частью - широкий двор с утрамбованной землей.
За лавкой и кафе - навес, а под ним - крольчатник, прачечная, туалет,
курятник, маленькая лужайка, заросшая травой.
(Помню, как я сижу на этой лужайке в предвечерний час в конце мая или
начале июня, еще до той сцены. Все уроки переделаны, в воздухе разлита
сладостная истома. Я размечталась о будущем. Как в спальне, когда во весь