"Виктор Ерофеев. Розанов против Гоголя" - читать интересную книгу автораключ к разгадке которой едва ли можно вообще подобрать. Споря с Розановым,
мы убеждаемся в истинной глубине Гоголя. И наконец, в-третьих, в своей острейшей полемике с Гоголем Розанов, высоко ценя силу гоголевского слова, стремился найти и з ъ я н ы художественного метода Гоголя, по-своему и очень определенно решал вопрос о гоголевском реализме. Этот чисто литературно-теоретический аспект проблемы имеет непосредственное отношение и к сегодняшним спорам. Прежде чем непосредственно перейти к теме статьи, необходимо сказать несколько слов о манере розановского письма и мышления2. Розановское письмо - это зона высокой провокационной активности, и вход в нее должен быть сопровожден мерами известной интеллектуальной предосторожности. Розанов, особенно поздний Розанов, автор "Уединенного" и последующих книг - "коробов мыслей", предоставляет читателю широкие возможности остаться в дураках. Традиционный союз между писателем и читателем строится, казалось бы, на незыблемых принципах взаимного доверия. Писатель доверяется читателю, обнажая перед его умозрением мир своих образов и идей. Но и читатель со своей стороны также испытывает потребность в писательской ласке. Вступая в незнакомый, зыбкий мир художественного произведения, читатель нуждается в верном проводнике. А Розанов для читателя все равно что Иван Сусанин для польского отряда. Только, в отличие от Сусанина, он не прикидывается поначалу угодливым и простодушным дядькой. Он расплевывается с читателем на первой же странице книги: "Ну, читатель, не церемонюсь я с тобой, - можешь и ты не церемониться со мной: - К черту!" ("Уединенное"). Читатель не верит. Он произносит свое "к черту!" непринужденно, со смешком, он убежден, что это - шутка. Ведь ему, читателю, уже давным-давно надоели слишком податливые авторы. Он даже жаждет остроты и борьбы. Он готов к потасовке. Розанов, однако, вовсе не собирается затевать той игры, на которую соглашается образованный читатель. Нелюбовь Розанова к читателю имеет скорее не литературную, а идейную подоплеку. Для него российский читатель-современник как собирательное лицо представляет собою продукт того литературного воспитания и того устоявшегося либерального общественного мнения, которые ему глубоко антипатичны. Ему нужен не доверчивый я благодарный, а именно не на шутку разъярившийся читатель и критик, который, утратив самообладание, в ярости сморозит явную глупость и выкажет себя дураком. Только тогда Розанов проявит к нему некоторое милосердие и, подойдя с приветом, дружески посоветует не выбрасывать его книгу в мусорную корзину: "Выгоднее, не разрезая и ознакомившись, лишь отогнув листы, продать со скидкой 50% букинисту". Тонкий и удачливый провокатор, Розанов высмеивает читательское представление о писателях (представление, которое сообща создали читатели и писатели), вызывая, что называется, огонь на себя. Читатель верит в исключительные качества писателя? В его благородство, высоконравственность, гуманизм? Розанов в своих книгах не устает выставлять с е б я некрасивым, неискренним, мелочным, дрянным, порочным, эгоистичным, ленивым, неуклюжим... Но если читатель вообразит себе, что перед ним а в т о п о р т р е т |
|
|