"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

В ремонтную зону при старом режиме отправлялись ни свет, ни заря, и
перед воротами уже была очередь таких больных машин, как и я. Дальше все
зависело от хозяина. Если он был сообразительным и дружил с теми, кто чинит
машины - к вечеру можно было уехать, сменив испорченные детали. Но если
хозяин размазня - опытные мастера немедленно это секли, и машина могла
ремонтироваться неделями, и не было никакой гарантии, что с нее не своруют
половину частей, заменив на полную дрянь.

***

По своей крови, я - мулатка. Помесь итальянской инженерии с российским
самобытством. Помесь загадочная, не поддающаяся расшифровке. Что я
приобрела, попав в Россию? Чего лишилась? У моих фиатовских предков в Италии
никогда не было такого высокого статуса, как у меня. Но в России я пересела
на отвратительный бензин, в меня заливали дурное масло: меня неправильно
кормили и только на первых порах занимались профилактикой. Затем о моих
нуждах забывали, и я должна была переходить на режим самовыживания. Лечили
меня, как правило, грубо. Именно на ремонтной зоне я поняла, что Россия -
грубая страна, по крайней мере, с 1917 года. Когда ко мне подходили мастера,
они никогда не говорили ласковых слов, не хвалили меня. Моим более пожилым
товаркам они открыто предлагали ехать на кладбище. Было ясно, что в этом
обществе не жалеют старух. Я помню случаи, когда меня били молотком, чтобы я
завелась, но это - все-таки экстрим. Обычно мастера относились ко мне с
болезненным для меня равнодушием. Казалось, мои недуги приносят им не
возможность заработать денег, а только одни неприятности. Они работали
хмуро, в замасленных ватниках. Люди были похожи на лохмотья. Гайки никогда
не довинчивали. Работать никто не любил. Редкое исключение составляли
молодые мастера. Чем лучше был их рабочий комбинезон, тем тщательнее они
работали. У них самих были Лады - по вечерам они становились гонщиками, они
разбирались в нас насквозь. Некоторые из них погибли от быстрой езды, другие
во время перестройки стали кадрами молодого капитализма, занялись продажей
иномарок, разбогатели.

***

Я была первой машиной для миллионов русских, включая автора моего
монолога для вас. И я горжусь тем, что превратилась для молодых людей
постсоветской России в "Феррари" нашего переходного времени. Со мной они
познали первый риск жить нарушителями уличного, городского, государственного
спокойствия. Панки, рокеры, хакеры, металлисты - мои ковбои. Мы стали с ними
единым телом мечты, пульсом, ритмом, миражной философией ночного города.
Огни круглосуточных магазинов, клубов, казино, кафе, дискотек - наши
единственные светофоры. Раньше теряли скорость от памяти - мы теряем память
от скорости. Мы теряем память от музыки, секса и смеха. Мы несемся по новой
ночной Москве, забыв, что было вчера, не думая, что будет завтра утром. Мы -
рок-н-ролл без тормозов.

***

Если вы верите, что машине снятся кошмары, то теперь Кавказ - мой