"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

еженощный кошмар. Я искренне верила, что рождена не для войны. Я не знала,
что, кроме очередей за хлебом, бывают пулеметные очереди. Я стала жертвой
развала Империи. Беженцы, бросившие свои дома, чтобы увернуться от бомб и
расстрелов, чеченцы и русские молятся на меня, как на спасительницу:
- Давай, сестра, быстрей! Еще быстрей, сестра!
По проселочным дорогам Кавказа я убегаю от преследования, прячусь в
придорожных кустах и оврагах. Несмотря на мои легковые конструкции, я стала
носильщиком семейного скарба, почтальоном, оружейным складом, родильным
домом, палаточным лагерем, больницей на колесах, катафалком. Пусть я не
танк, но я поняла, что такое ненависть, зачистки, кровная месть. Я не знаю
ни одной легковой машины новейшего времени, которой пришлось бы взять на
себя ответственность за судьбы сотен тысяч людей так, как мне. Я не
спрашивала, кто на какой стороне воюет. Когда-нибудь в Грозном поставят мне
памятник: мой остов, сожженный в бою. Мне жалко всех.

***

Конечно, меня использовали в хвост и в гриву, но мое основное
предназначение - я привила русским новое отношение к вещам. До меня они
думали, что вещь - это нечто такое, что не нуждается в любви. Они берегли
вещи, но не любили их. Вещи их подводили: белье расползалось от старости, в
квартирах осыпались потолки. Я пришла к ним как вестник будущего. Я -
индивидуалистка. Я - вызов коммуналкам. Я - бездорожье русской любви.
Не знаю, сколько людей во мне объяснилось в любви, но в стране, где не
было ни кафе, ни нормальных гостиниц, я была местом, где нестыдно. Сколько
раз меня замечали где-нибудь на опушке леса с надышанными стеклами! Да, я
небольшая машина, но у меня удобно раскладываются сидения, и если
приноровиться - здесь можно заниматься любовью. Осторожно, не то женские
каблуки порвут обивку моего потолка, так однажды и случилось, но все-таки
трахаться подано! Отвезя своих возлюбленных за город, хозяева Лад любили их
не на природе с комарам и кровососами, впивающимися им в интим, а в салоне
под музыку - и крики их оргазма слышны мне до сих пор. Как и крики
младенцев, которых они потом забирали из родильных домов.
И вы хотите сказать, что я не чудо?
Ах, уже не хотите?
Ну, тогда поехали кататься. Не обращайте внимания на мои морщинки.
Это - морщинки радости. Сегодня у меня прекрасное настроение.
2003 год

Реабилитация Дантеса

В старый Сульц я приехал около трех часов дня, когда французы, закончив
свой "второй завтрак", выходят из ресторанов с деревянной зубочисткой в
зубах. В отличие от Оберне или Кольмара, Сульц - полумертвый, захолустный и
весьма бедный эльзасский городишко. Когда я припарковывал свой новенький
серебристый "Ауди" с немецким номером на центральной площади возле
невзрачной католической церкви, ища себе место среди французских
малолитражек, я поймал завистливые взгляды местной общественности.
- Где здесь у вас музей Дантеса? - спросил я у одного из этих
завистников с крупнососудистым носом любителя сухих вин.