"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

Он неприветливо махнул мне рукой в правильном направлении. Через пять
минут я уже входил в музей, чувствуя на себя сверлящие взгляды двух
французских девчонок, которые ели на лавке мороженое, широко расставив ноги
в синих гольфах. Купив у какой-то чернявой сотрудницы довольно дорогой
билет, я вскоре убедился, что музей лишь отчасти имеет отношение к Дантесу.
На первой этаже размещалось краеведение, на третьем - какая-то израильская
выставка, куда я не пошел, но второй занимал Дантес со своим семейством.
В глаза сразу бросился непропорционально большой портрет баронессы де
Геккерн Дантес, урожденной Екатерины Гончаровой, в бальном платье с
лорнеткой, выполненный посредственным художником Анри Бельцом в 1841 году.
Тут же было сказано, что она вышла за Дантеса 10 января 1837 года. Пушкин
стрелялся с ним в разгар его медового месяца. Судя по портрету, Екатерина
была малосимпатичной длинноносой брюнеткой с жидкими волосами. Правда, к ее
портрету с плохо удавшимися мастеру руками Бельц пририсовал довольно пышные
груди, но тем не менее вид у Екатерины был потерянный и неопределенный, а в
глазах стоял вопрос: что я тут делаю? Отпусти такую Екатерину на сегодняшний
коктебельский пляж в бикини, она так бы и просидела весь отпуск одна,
романтически глазея на залив, если бы не местный златозубый татарин-джигит,
который, выпив предварительно коктейль "Мечта татарина" (равные доли водки и
белого портвейна), наверно, пришел бы в восторг от ее бледной северной кожи.
Рядом с портретом тяжело стояла прислоненная к стене надгробная мраморная
плита Екатерины Гончаровой, сильно потрескавшаяся и как будто совсем
ненужная, что несколько обеспокоило меня: казалось, Судный День уже прошел,
и мертвецы повылезли из могил. Я невольно оглянулся в поисках ответа, и
сейчас же на меня выплыла чернявая сотрудница музея, самым подозрительным
образом похожая на Екатерину Николаевну.
- Провести с вами экскурсию?
- Бесплатно? - буркнул я.
- Вы - русский?
- С чего вы взяли?
- Вы похожи на Пушкина.
- Чем это я на него похож?
- У вас выразительный взгляд.
- Не замечал.
- Все русские похожи на Пушкина.
- Я, пожалуй, сам тут похожу.
Жорж Дантес был представлен в двух видах. Лестным молодым профилем из
театра теней, который, будучи глубоко черным, отражал его роль в русской
культуре. Второе изображение Дантеса было фотографическим. Боже, в старости
Дантес был вылитый Тургенев!
- Не правда ли, он похож на Тургенева, а само его имя напоминает
Данте? - снова раздался голос чернявой сотрудницы.
- У вас тут все на кого-то похожи, - недовольно промолвил я.
Она восприняла мои слова как приглашение к разговору.
- А вот копия анонимного письма, дающего Пушкину право быть полноценным
членом, а также историографом общества рогоносцев.
В той же витрине было почему-то выставлено французское издание
"Гаврилиады" 1924 года, единственная книга Пушкина на весь музей, и я
невольно вспомнил строку из нее, подрывающую основы Церкви:
Зевеса нет. Мы сделались умнее...