"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

меня любит. Ты ведь знал, что она меня любит.
- Вы спали?
- Пушкин! - захохотал Дантес. - Ты - великий или ты кто? Какая разница?
Не скажу.
- Значит, было?
- Я всегда знал, что поэты - не мужчины, а слизняки. Дорогой Александр,
трём по честному. Она тебя не любила, факт, ты сам предсказал все в
"Онегине". У вас был плохой секс, об этом ты писал в своем стихотворении на
редкость откровенно. Наташка - это единственное, что я любил в России. Я ее
как-то видел в театре в Париже, когда был с сыном, не подошел, но показал на
нее и сказал с умилением: это тетя Наташа.
- А Катька? - не выдержал Пушкин. - Тоже лошадь из одной конюшни?
Катька, о которой Карамзин кричал на каждом перекрестке, что она ужасно
глупа!
- Я не понимаю, кто должен любить по-космическому? Поэт или офицер? Я
любил по-космическому Наташку. Мне Катька была как дорогой кожзаменитель. Я
спал с ней, представляя себе Наташку. Обе это знали. И, кроме того, я спасал
твою честь женитьбой на ней. А ты - сумасшедший дурак! Бегал по городу и
орал во всю глотку, что француз ебет твою жену. Даже Жуковский послал тебя
на хуй. Ты был мерзок: воспалился, всех оскорблял. Хотел меня убить.
Испортил мне жизнь.
- Ты себя нагло вел. Катался по Петербургу в санях с Наташкой и
Катькой.
- Мне было двадцать пять лет. Когда мы были вместе - тебя не
существовало. Да я и стихов твоих не знал. Кто ты был на балах? Карикатура
на человека!
- Но я - великий русский поэт.
- Достоевский и Толстой, Тургенев и теперь этот, подражатель Мопассана,
как его - они тоже великие, не ты один. Стихи, Пушкин, стихами, но бабы -
это такая срань.
- Это говорит гомосексуалист.
- Неважно. Теперь это тоже не такой криминал, как во времена Вигеля. Но
Наташка снесла мне однажды в жизни мою гомосексуальную крышу. Это только
говорит о силе моей любви к ней.
Пушкин выпрямился в кресле. Дантес не спеша выпил грушевой настойки.
- Я тебя не уважал, - резко признался Дантес. - Ты был ни за царя, и не
против. Не то декабрист, не то не декабрист. Не за Россию и не против
России, как Чаадаев. Не за распутство, но и не за верность.
- Зато ты всегда был нечист на руку. В любви и в политике, - сказал с
отвращением Пушкин. - Помнишь, небось, выборы в Кольмаре - ты подтасовал
результаты. Тебя уличили.
- Я был самым молодым сенатором Второй Империи.
- Да хоть Третьей! Жизненный подвиг Дантеса - канализация.
- Мы - носители высшей цивилизации. За нами - компьютеры и звездные
войны. А вы, русские, так и остались в говне.
- Будем снова стреляться?
- Я снова тебя убью, - примирительно хохотнул хозяин. - Все нормальные
люди - Дантесы. Правда жизни на моей стороне.
- Ты пойдешь в ад, - сказал Пушкин.
- И это мне говорит автор "Гаврилиады"? Да пошел ты...