"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

благотворно сказывается на мне. Хочется быть светлым и здоровым - желание,
которое редко забредает в русскую голову. Фитнесс центр в George V обещает
продлить жизнь вплоть до полной победы клонирования. По бесконечной ленте
существования, среди орудий физических имитаций, шагают американцы разных
цветов кожи, взяв обязательство перед своим президентом всех обогнать.
Конечно, я начал с подсчетов и тяжбы. Исконно русская недоверчивость
требует бесконечной инвентаризации окружающих предметов, отдельных судеб и
эсхатологии. Плавая в бассейне, замышленном как Версальский парк с перистыми
облаками над головой, я без калькулятора подсчитал, что стоимость моего
номера в минуту равна трем долларам. И даже если я смягчил это познание
внутренней ссылкой на то, что мой любимый американский журнал, когда я в
форме, платит мне три доллара за слово, а, стало быть, мы с роскошью квиты,
я вынужден признать, что пошел по неправильному пути. Хотя я давно отказался
от мысли строить жизнь сообразно со страданиями африканского племени,
вырезанного на реке Конго по всем правилам бесчеловечности соседними
племенами, я все-таки похож на улитку, оставляющую за собой мокрый след. Я
так и сказал директору:
- Я похож на улитку.
Я сказал директору после массажа горячими камнями:
- Я знаю теперь, что роскошь - парад бесчеловечного достоинства. Тут
вырезается не африканское племя, а право на скептицизм, чем занимается весь
персонал гостиницы от тебя до консьержа.
По дну бассейна ходит черноволосый восточный принц с волосатой спиной и
совсем безволосой грудью. На руках у него французская красавица в голубом
купальнике - водоплавающая кукла, продающаяся на пляс Пигаль. Он говорит ей:
- Же тэм, же тэм.
Явление восточного принца наводит меня на мысль о владельце гостиницы,
перестроенной кардинально четыре года назад. Есть тайны творчества, не
подлежащие сдачи. Нежнейший Пиар гостиницы в длинных сюртуках и директор
ожидали от меня, что я буду выворачивать им руки, требуя журналистских
признаний, сколько международных Есениных удавились в люксах. Пиар деликатно
обходил вопрос о саудийском принце - хозяине этой сети (как мне сказал еще в
Москве друг-телеведущий). Говорить в нынешней международной обстановке о
принце - табу, точно так же, как для писателя признаться, какой мир его
обслуживает энергетически: горний или нижний.
- На самом деле, меня интересует технология роскоши, - сказал я
директору.
- Пора покушать, - ответил он.

***

Рождественский обед в гостиничном ресторане le Cinq продолжается четыре
часа. Описывать меню не входит в мое представление о роскоши. Роскошь не
мелочится на описания. Я по рассеянности оставил именную карту меню на
столике в ресторане. Блюда роскошной пищи, как правило, включают в себя
несколько грамм севрюжьей икры, мелкие пред-закуски, нежно-сопливого вида
порей, трюфеля, гусиный паштет, в который я вляпался во время коктейля. Ну,
конечно, омары, какую-то мелкую дичь, чья косточка украшена кружевным
излишеством, похожим одновременно на дамские трусы и поварской колпак. К
обеду возьмите бутылку Saint Emillion хорошего года, но для начала выпейте