"Виктор Ерофеев. Роскошь" - читать интересную книгу автора

два бокала шампанского. Дальше - десерт, чай и новая туча конфет. Только в
роскошной гостинице понимаешь, что роль шоколада в культуре Франции не
меньше готики и Виктора Гюго. Шоколад в вашем сюите лежит на столиках,
подушках и под подушками. Роскошь возвращает вас в детство.
Легендарный шеф-повар ресторана, получивший в 1996 году почетное звание
Лучший Рабочий Франции, едва не подрался со мной во время обеда. Ко всем
посетителям он подходил с веселым лицом, а на меня напал с кулаками. Он,
видите ли, был обижен, что его блюда в полусъеденном состоянии, слегка
размазанные мною по тарелке, снимались моей спутницей на крошечный
фотоаппарат ("Минолта", $1.300, роскошная вещь, подарок). Повар видел в этом
одновременно издевательство и нарушение "копирайта". Он высказал мне свое
неодобрение с такой пролетарской прямотой, словно дал уже в зубы, чем
испугал стайку рыб из официанток и официантов. Потом они снова приплыли, как
ни в чем не бывало. Впрочем, явление к десерту моего знакомого французского
циркача из Нантера, не предусмотренного протоколом, да еще без пиджака, их
снова разволновало. Они надели на силача, который носит на представлениях по
пять человек на плечах, узкий наемный пиджак, похожий на смирительную
рубашку, что не позволило бедному Сержу ни съесть ничего, ни выпить.
Ресторанное обслуживание напоминает групповое изнасилование нежностью и
чувством собственного достоинства. Нас насилуют все время, безостановочно, с
разных сторон, с таким чувством, что они только затем и появились на свет,
чтобы обслужить, убрать за нами и - умереть. Представить себе, что они после
вашей трудно произносимой русской фамилии, осмелятся, изменив вам,
произносить так же интимно чье-то другое имя, невозможно. Роскошь имеет
адресный характер. Чтобы я не забывал своего имени в нирване, мне его
напоминает каждая горничная. Если отношения с поваром не сложились, то
сомелье Эрик Бомар показал мне глубоко под гостиницей свой винный
погреб-лабиринт, где можно будет укрыться на случай войны с непрошеными
"друзьями" того же хозяина. Там будет что выпить, сидя в противогазе:
тридцать пять тысяч бутылок роскошных вин лежат на камнях, оставшихся от
строительства Триумфальной арки. Самое старое из вин, португальский
портвейн, налито в бутылку в 1827 году, и могло быть выпито еще Пушкиным,
если бы его кто-нибудь сообразил пригласить в Париж. Коллекционные вина
входят составной частью в роскошь, наравне с фламандскими гобеленами
семнадцатого века, висящими в гостиничной галерее, где подают коллекционные
чаи. Все строится по принципу селекции и отбора. Гостиничные приглашения на
коктейль выписываются от руки витиеватым дамским почерком, знакомым с
чистописанием, но не ведающим, что такое компьютер. Это наводит на мысль,
что с формальной точки зрения роскошь ни что иное, как свод рукотворных
коллекций.
Рождественская публика в ресторане на семьдесят мест оказалась
многочисленной, но плохо запоминающейся. Исключение составила французская
пара за соседним столиком. Им было лет по восемьдесят, и, судя по долетавшим
словам, они продолжали быть тайными любовниками в течение последних
шестидесяти лет. Это была крупная буржуазия с зобом, пигментными пятнами и
нравственными убеждениями, не склонная менять свои опасные связи. После
обеда они выдвинулись в номер, и там она, как водится, сняла перед ним свои
голубые чулки. Ну, что ж, это - тоже роскошь.
Парижское Рождество было самым теплым за последние сто лет. Эйфелева
башня стала похожа на букет цветов. Если фотосъемка блюд была ошибкой, то