"Венедикт Ерофеев. Василий Розанов глазами эксцентрика" - читать интересную книгу автора

И если придется, я защищу все это, как сумею.
А если станут мне говорить, что Розанов был трусоват в сферах
повседневности, я, во-первых, скажу, что это враки, что ведь кроме того,
что мы знаем, мы не знаем ровно ничего. Но если это в самом деле так,
можно отбояриться каким-нибудь убогим каламбуром, вроде того, например,
что трусость - это хорошо, трусость позитивна и основывается на глубоком
знании вещей и, следовательно, опасении их. А всякая отвага - по существу
- негативное качество, заключающееся в отсутствии трусости. И балбес тот,
кто будет утверждать обратное. Если мне скажут: случалось, он подличал
в мелочах, иногда склонялся к ренегатству и при кажущейся незыблемости
принципов он, по собственному признанию, "менял убеждения, как перчатки,
уверяя при этом, что за каждой изменой следует возрождение", - если все
это мне скажут, я им отвечу в их же манере: все это декларация человека,
кто жаловался и на собственный "фетишизм мелочей" и кому (может быть, даже
единственному в Европе) ни одна мелочь не застилала глаз.
Да, этот человек ни разу за всю жизнь не прикинулся добродетельным,
между тем как прикидывались все. А за огненную добродетель можно простить
вялый порок. Чтобы избежать приговоров пуристов, надо, чтобы порок был
лишен всякой экстремы. Чтобы избавиться от упреков разных мозгоебателей,
вроде принца Гамлета, королеве Гертруде, прежде чем идти под венец, надо
было просто успеть доносить свои башмаки. Искупитель был во всем искушен,
кроме греха. Мы же можем быть искушены во всех грехах, - чтобы знать им
цену и суметь отвратиться от всех них. Можно быть причастным мелкой лжи,
можно быть поднаторевшим в пустяшной неправедности - пусть - это как
прививка от оспы - это избавляет от той гигантской лжи - (все дураки
знают, о чем я говорю).
А если скажут мне бабы, что выглядел он прескверно, что нос его был
мясист, а маленькие глаза постоянно блуждали и дурно пахло изо рта, и все
такое, - я им, засранкам, отвечу так: "Ну так что ж, что постоянно
блуждали? Честного человека по этому признаку и можно отличить: у него
глаза бегают. Значит, человек совестлив и не способен на крупноплановые
хамства, у масштабных преступников глаза не шевелятся. У лучшей части моих
знакомых - бегают. У Бонапарта глаза не шевелились. А Розанов сказал, что
откусил бы голову Бонапарту, если бы встретил его когда-нибудь. Ну как
может пахнуть изо рта у человека, кто хоть мысленно откусил башку у
Бонапарта?.."
Он не был ни замкнут, ни свиреп, пусть не плетут вздора те, кто не
знает, что в мире нет ничего шуточного (а он знал это лучше всех). Эти
люди веселы и добры, и он поэтому был веселее всех и добрей. Только
легкомысленные люди замкнуты и свирепы.
А если (гадость какая), а если заговорят о пресловутых "эротических
нездоровьях" Розанова - тут нечего и возражать. Тому, у кого в душе от
юности до смерти прочно стоял монастырь, - отчего бы и не позабавиться
иногда языческими кунсштюками, если бы это, допустим, и в самом деле были
только кунсштюки и забавы? И почему бы не позволить экскурсы в сексуальную
патологию тому, в чьем сердце неизменной оставалась Пречистая Дева? Ни
малейшего ушерба ни для Розанова, ни для Пречистой Девы.
Ему надо воздвигнуть монумент, что бы там ни говорили. Ему надо
воздвигнуть три монумента: на родине, в Петербурге и в Москве. Если мне
будут напоминать, что сам покойник настаивал: "Достойный человека памятник