"Василий Ерошенко. Лидер 'Ташкент' " - читать интересную книгу автора

плавания, требовавшим особой бдительности. И сама учеба теперь могла в любую
минуту перейти в бой.
Нельзя было не оценить организаторские способности командира БЧ-II
Новика. Его подчиненные - командиры орудийных башен Константин Алексеев,
Вениамин Макухин и Михаил Татаринов - были самыми молодыми из командиров
подразделений "Ташкента". Все три лейтенанта только что окончили училище. К
тому же им досталась совершенно новая техника. Николай Спиридонович Новик
очень быстро поставил на ноги молодых артиллеристов, приучил к необходимой
самостоятельности. Бесспорна заслуга его и в том, что орудийные расчеты,
составленные из моряков с разных кораблей, за короткий срок приобрели
хорошую слаженность. Это отметил и командующий эскадрой, когда в его
присутствии "Ташкент" стрелял на Севастопольском рейде.
Но пройти нормальный курс огневой подготовки комендоры лидера все же не
смогли. И их умение использовать свое оружие предстояло проверять не на
учениях, а в бою.
Следует сказать, что уже первые недели войны существенно изменили
представления корабельных артиллеристов, да и командиров кораблей о том, как
будет выглядеть наш конкретный противник. Ведь раньше мы исходили из того,
что вести огонь придется прежде всего по чисто морским целям -
неприятельским кораблям. Стрельбы по берегу тоже включались в планы боевой
подготовки, однако не считались главными. Но война на Черноморском театре
складывалась так, что потребовалось в первую очередь готовиться к стрельбам
именно по береговым целям. Из морских же стрельб оставалось весьма
актуальным отражение атак торпедных катеров. И предметом все большей заботы
становилась подготовка зенитчиков.
Приходилось признать, что довоенные методы их обучения кое в чем
отстали от требований современного боя. Корабельные зенитчики учились
стрелять по целям, летящим на сравнительно небольшой высоте и с не ахти
какой скоростью. Самолеты реального противника летали и гораздо выше, и
намного быстрее. А как мы судили до войны о результатах учебных стрельб?
Если разрывы проектировались на буксируемом самолетом рукаве, стрельба уже
получала положительную оценку. Если же потом в рукаве обнаруживали дырочку -
пробоинку, было уже совсем хорошо. Но ведь, пожалуй, и тогда в принципе было
известно, что современный самолет может получить много пробоин и все-таки
продолжать полет, оставаться боеспособным.
Дело было, однако, не только в качестве учебных стрельб и их оценках.
Наши 37 - миллиметровые автоматы (а некоторые корабли еще не получили их и
имели на вооружении совсем старые, лендеровские зенитные пушки) оказались
недостаточно сильным оружием против новейших самолетов. Об этом и до войны
заходила иногда речь в товарищеском командирском кругу. Но слишком громко
выражать сомнения в совершенстве какого-либо вида нашего оружия было, так
сказать, не в духе того времени. И приходилось успокаивать себя тем, что
высшему начальству, наверное, виднее.
Иллюзии относительно возможностей наших наличных зенитных средств
держались у некоторых товарищей еще долго. Помню, уже в августе мы, идя к
Одессе, заставили своим огнем отвернуть встретившийся немецкий
бомбардировщик. И один находившийся на "Ташкенте" работник политотдела
сказал мне с восхищением: "Твой корабль совершенно неуязвим с воздуха!..".
Разубеждать его я не стал. Но для меня, как и для Сергеева, Орловского
или Новика, уже давно было ясно: отпугивать самолеты противника нашими