"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть первая" - читать интересную книгу автора

Главным, что привело меня в авиацию, было, конечно, самоутверждение.
Поняв, что к 20 годам я ничего не стою, я рискнул бросить все и поступить в
летное училище. В жизни я тогда ни черта не понимал, но интуитивно
чувствовал, что в авиации спрос по большому счету, а значит, если возьмусь
сразу, то способностей хватит. О страхе я не думал, мне нечего было терять.
Потом, романтика. Я ведь уже порхал на планере - о, это чувство неповторимое
и очень заразное.
Ну, а дальше все пошло легко. Я поразился, насколько отличается
комплекс требований, предъявляемых будущим инженерам, от комплекса,
предъявляемого будущим летчикам. Как много абстрактного, теоретического,
неухватимого руками, дают студентам и как мало - курсантам. Зато как много
тупого, солдафонского, немудреного (это на мой тогдашний взгляд), да еще с
умной мордой, преподносят курсантам, предоставляя им на решающем этапе -
обучении полетам - полную самостоятельность в решении задач, не поддающихся
внятному толкованию, но требующих конкретного решения руками.
Не забуду инструктора Зализного, с его неповторимой манерой подачи
теоретического материала:
- Выпольныл четвьертый - щиток бемсь, газу кес, подтягнул, подтягнул,
убырай! Усе!
И практически:
- Зба-аровський! Киевлянын хренов, мать-перемать! Опьять з перелетом
сел! Колодку на плечо и - бегом! Марш к лесопосадке и назад! Бежи и думай!!!
А я слетаю, прослежу! Киевлянын хренов!
И Игорь Зборовский бегал. И думал. Сейчас он летчик-испытатель на
антоновском заводе.
В группе Зализного никого не отчисляли по "нелетной". И благодарны
ребята инструктору Гавриле Ивановичу Зализному бесконечно.
"Тупое и солдафонское" - это дисциплина. Это точные формулировки. Это
регламент во всем. Это себе не принадлежишь. Это работа для людей, во имя их
безопасности. Это честный труд. Служба.
Какой бы вышел из меня инженер? Насколько я сужу по известным мне
людям, чтобы добиться чего-либо в конструкторской деятельности, надо быть
семи пядей во лбу. На администраторском поприще я бы тоже не выдвинулся. Да
и... скучно все это.
Я люблю работать один. Видимо, такая натура. Коль работа заставляет
трудиться в экипаже, я это принимаю, стараюсь приспособиться. В конечном
счете, в экипаже ли, один ли, но я вижу результаты своего труда, сам ставлю
точку.
Так, видимо, любуется парой сработанной обуви сапожник, так радуется
выздоровлению больного врач, оправданию подсудимого - адвокат, румяной
булке - пекарь.
Нужен зримый результат. Таких как я - миллионы.
А вот у станка гнать заготовки - скучно. Или решать кроссворды
где-нибудь в НИИ. А таких ведь тоже миллионы. И окончив институт, я был бы,
скорее всего, одним из них.
Авиация удержала меня от вывихов - дисциплиной. А сколько таких
бесхарактерных юнцов скитается по жизни без опоры и цели, подчиняясь лишь
смутным инстинктам. И сейчас я радуюсь и горжусь своим выбором.

Летели сюда при отличной погоде. Долетели хорошо, Леша сажал, я