"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть первая" - читать интересную книгу автора

Я немного дергался, видимо, устал уже; когда вышли из облаков, вывел правее
полосы, исправился. Опять же: вошел в глиссаду на 50 м выше, и тут еще стих
встречный ветер; пошли выше глиссады 20, 15, потом поставил режим 78,
скорость стала падать, над торцом я чуть убрал вертикальную скорость, ожидая
просадки, выровнял чуть энергичнее, где-то на 3 м, слышу, Кирьян толкает от
себя, я не дал; и так, борясь, снизились до метра, потом я пересилил, и сели
мягко: 1,15. Сцепление было 0,3, долго катились.
На разборе Кирьян сказал: продолжайте в том же духе. Солодун бы сказал
совсем другое, а уж Репин бы вообще изнылся.
Я Кирьяна понимаю. Его вполне устраивает новый экипаж со столь
требовательным к себе командиром.
Ну, бог с ним, а сам-то я когда же начну чисто летать? Что ни полет, то
нюансы. Конечно, с проверяющим летать труднее, как с любым новым членом
экипажа; истинно раскрываешься только при самостоятельной работе. Но - такое
время: проверяющим летать надо, их много, рейсов мало; приходится мириться.
У нас вторые пилоты совсем не летают.
Леша ушел в УТО на месяц; пока дали мне Юру Шакирова, я его знаю с
Ил-14.

Вчера из резерва подняли нас утром на Норильск. Накануне была сбойная
ситуация: долгожданный циклон, что крался к нам с севера, наконец-то обрушил
на нас свои миллионы тонн снега, намел сугробы, засыпал дороги, закрыл
аэропорты.
Скопилась масса самолетов, тысячи людей; надо было что-то делать.
Аэродромная служба свое дело сделала: казалось бы, в пургу, в метель, в
ветер, - какой смысл чистить полосу. Но упрямо разгребали снег машины, мели,
чистили, сушили. Метель все мела, трудно было предсказать, когда же все
стихнет.
Приехало начальство, чтобы умелым, четким руководством помочь побыстрее
справиться со стихией и отправить измаявшихся людей. Начальник управления,
видимо, тщательно проконсультировавшись у синоптиков, дал решающую команду:
отбой всем, пассажиров отпустить до утра следующего дня. Объявили. Народ
побежал на автобусы.
Через час непогода утихла. Аэродромная служба, проявляя чудеса
героизма, отстояла полосу, добившись небывалого коэффициента сцепления -
0,5. Но... дороги замело, автобусное движение до вечера прекратилось, народ
застрял кто где, а порт стоял.
Теперь спешить было некуда. Одна неграмотная команда свела на нет все
усилия. Всю ночь не спеша чистили перрон, забитый самолетами. К утру,
отчаявшись добраться домой и отдохнуть, проведя ночь на ногах, отказались
лететь экипажи. И вот нас подняли на Норильск.
Слетали мы хорошо. На взлете была сильная болтанка, но по морозцу мы
быстро выскочили сверх облаков. Дул сильный встречный ветер, и мы, идя на
10600, прикидывали, что назад придется идти пониже: на высотах от 9 до 10
тысяч будет попутное струйное течение.
Юра садился в Норильске, выровнял для гарантии повыше, так как там
посадка на пупок, досаживал на углах атаки, но мягко. Я не мешал.
Взлетал обратно тоже он; я оставил себе посадку в Красноярске, ожидая
той же болтанки.
Интересное ощущение, когда самолет, выныривая из глубин атмосферы,