"Ильяс Есенберлин. Гибель Айдахара ("Золотая орда" #3) " - читать интересную книгу автора

- Это Пересвет. Он человек главного русского муллы Сергия
Радонежского...
Мамаю вдруг показались знакомыми эти имена. Он вспомнил - о них
сообщал живущий на Москве преданный ему человек, булгарский купец. Этот
Сергий Радонежский из Троице-Сергиева монастыря благословлял князя Дмитрия
Ивановича и его войско на битву с золотоордынскими войском, он же и дал
князю двух своих иноков-богатырей Пересвета и Ослябю, разрешив им при нужде
нарушить монашеский обет и взять в руки оружие.
Хан хищно ощерился. Теперь он видел, как и от его войска отделился
огромный всадник на черном коне.
- Челубей! Челубей! Че-лу-б-е-е-ей! - эхом долетели до него голоса с
поля.
Грудь золотоордынского воина закрывала крепкая сетчатая кольчуга,
надетая поверх стеганного из войлока жилета, на голове был низкий черный
шлем с пучком птичьих перьев.
Какое-то время выехавшие для поединка воины горячили коней, то
поднимая их на дыбы, то заставляя крутиться на одном месте. Великая тишина
нависла над полем, и показалось Мамаю, что на миг даже остановилось в небе
нежаркое осеннее солнце.
И вдруг, словно повинуясь неведомому приказу, воины бросили своих
коней навстречу друг другу. Припав к гривам скакунов, выставив перед собой
острые жала копий, плотно прижав к бокам локти, они, казалось, неслись по
полю быстрее ветра.
Ударились кони, встали на дыбы, пытаясь укусить один другого или
ударить крепким как железо копытом, вылетели из седел всадники, глубоко
вогнав в грудь друг друга копья. Конь Пересвета, потеряв седока, умчался в
сторону русских полков, конь же Челубея с пронзительным ржанием заметался
по ничейной земле.
Тысячеголосый крик, похожий одновременно на стон и на рычание
смертельно раненного зверя, метнулся к синему небу и, отразившись от него,
как от каменной тверди, рассыпался над землей. Золотоордынская конница
черной лавиной покатилась на передовой полк.
Удар был страшен. Русские пешие воины не отступили, только вмиг,
словно от ураганного ветра, поредел их строй. Острыми наконечниками копий
вспарывали они животы татарским коням, а там, где нельзя было повернуться с
копьем, рубились саблями, сбивали всадников тяжелыми палицами. С лицом,
залитым кровью, в измятых ударами доспехах, вместе со всеми дрался великий
московский князь Дмитрий Иванович. И каждый воин мог его видеть...
"И была брань крепкая и сеча злая, и лилась кровь, как вода, и падало
мертвых бесчисленное множество от обеих сторон, от татарской и русской. Не
только оружеим убивали, но и под конскими ногами умирали, от тесноты
великой задыхались, потому что не могло вместиться на поле Куликовом, между
Доном и Мечей, такое множество сошедшихся сил" - так напишет потом
летописец, свидетель той сечи.
А битва набирала силу, и от туч пыли, вставшей до неба, стало гаснуть
солнце.
Несмотря на отчаянное сопротивление русских полков, татары все ближе
подходили к тому месту, где под черным, вышитым горящим золотом стягом
стоял в богатом великокняжеском одеянии Михаил Бренко. Вот уже и ему
пришлось обнажить свой меч и шагнуть навстречу врагу. Подрубленное чьей-то