"Сергей Есин. Имитатор " - читать интересную книгу автора

зачастил по медицине. А попал в руки Сусанны: почти кандидат наук, новые
методы. Именно с легкой руки Ивана Матвеевича и пошла о Сусанне громкая
слава по начальству.
И про женитьбу он завел разговор уже с прицелом. "Есть, - сказал, - у
меня на примете для тебя, Юрий Алексеич, одна женщина. Оба вы друг другу
подойдете, будете друг друга подпирать. Натуры артистические. Растете, оба
пробиваетесь к жизни. Я ей тоже о тебе рассказал". - "Ну, тогда
познакомьте". - "Нет, - ответил Иван Матвеевич, - знакомить я вас не буду.
Она познакомится с тобой сама. Она женщина неожиданная". - "А как хоть,
скажите, ее зовут". - "Не скажу, со временем сам узнаешь". Я тогда о Сусанне
не знал, ни что она в моду вошла, ни даже того, что многие лечатся у нее, ни
того, что оба мы в принципе и з о б р а ж а е м свою особенность, свою
уникальность и свой талант. А может быть, все изображают, а потом эта масса
и переходит в свое качественное изменение, сгущается, как материя,
сжимается, как галактика, в то, что человеческая молва называет талантом?
Стоял июль, жаркий, парной. Надо было уезжать из Москвы, но еще загодя,
в конце июня, меня пригласил на день рождения знаменитый композитор, чей
портрет я тогда только что закончил. На такие мероприятия ходить мне
неинтересно, но надо. Должно было быть много народа, а в толчее лучше всего
заводить нужные знакомства. Всегда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь.
Я выработал в себе привычку: к таким вещам относиться как к работе, как к
необходимой, хотя и скучной, ее части. Выпить как следует нельзя, еда самая
обычная, день потерян, но может возникнуть н е ч т о. Или услышишь
что-нибудь важное из нашей художнически-культурной жизни: о готовящемся
конкурсе, о хлебном заказе, который потом постараешься схватить или хотя бы
передать кому-нибудь из своих, нужных друзей, а такие вещи не забываются,
познакомишься с человеком, который может пригодиться в дальнейшем. А помощь
в нашей жизни может возникнуть любая, ведь все в молодости нужно: и новая
машина, и стройматериалы для дачи, и сменить талон в водительских правах, и
организовать путевку, и попасть в зарубежную поездку. "Надо терпеть,
Семираев", - говорил я в эти минуты себе. Тратился на подарок, улыбался
престарелым женщинам, старался нравиться, делал вид, что крепко пью, строил
из себя рубаху-парня, эдакого милягу, самородка, пришедшего с котомкой в
Москву, говорил с подвыпившими мужиками о хоккее, о футболе, о счете матча
Карпов - Корчной, об этих ненавистных мне предметах, потому что уже тогда,
нет, еще раньше, с молодых лет, с первого курса института, меня интересовало
только одно - мое будущее, слава, к которой я должен был протиснуться и
пробиться.
Прием был назначен на дневные часы, на даче, среди берез. На
сколоченных из досок столах среди полянки стояли бутылки, блюда с ветчиной,
салатами из ресторана, соленой рыбой, помидорами, редиской, луком. Возле
забора, в углу огромного дачного участка, шофер знаменитости жарил шашлык,
доставая из пластмассового голубого ведерка и нанизывая на шампуры кусочки
баранины. Запах паленого мяса пронизывал окрестности.
Было человек сто пятьдесят. Народ постоянно подъезжал. Проезд к даче
был заставлен машинами с изнывающими на жаре шоферами. Присутствовали
балерины, генералы, писатели, ученые, врачи, сфера обслуживания: от портнихи
хозяйки до дантиста знаменитого композитора. Я ходил в этой толпе, часто
чокался - доверие всегда вызывает хорошо пьющий человек, - часто чокался, но
не пил, перекидывался со знакомыми невинными анекдотами, приглядывал