"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

как лишиться последнего близкого для меня свидетеля жизни моих родителей!
Это раньше я думал, что любовь это молодое тело и моло-дой дух. Жизнь, как
атака и победное наступление. А ты победитель и идешь, и за тобой все новые
и новые рубежи. Сплетение тел. А те-перь сплетение судеб и воспоминания, и
их не расплести уже никогда. Я пробовал, я уходил в своем воображении в
чужую судьбу и к другим женщинам, и у меня ни разу не получалось.
Саломея садится к столу, пододвигает к себе чайник. На столе хлеб,
нарезанный ломтиками карбонат.
Ну, эту песню мы уже слышали. Лет десять назад, когда у Саломеи еще не
открылась её чудовищная болезнь. Всю жизнь можно разделить на два этапа - до
болезни и после. Когда болезнь еще только накапливалась, а в городе,
наоборот, нечего было копить, не было ни молока, ни масла, еще продавали
хлеб, но всё, казалось, безвозвратно было разорено - конец 80-х, я уже тогда
слышал подобные бредни. Женский ум - он женский ум, он специфический, он
отыскивает самые невероятные маршруты, чтобы вырваться из лабиринта. А может
быть, каждая революция, каждый переворот готовятся и проходят по типовому
сценарию. С криками "Хлеба!" парижские торговки рыбой толпою отправились в
Версаль. И как бы потом всё ни поворачивалось, как бы историки потом все это
ни интерпретировали - Конвент, Жиронда, друг народа Марат, Дантон,
Робеспьер - всё начиналось с легкости и пустоты в желудке. А что там в
семнадцатом, в феврале, а потом в Октябре? Известия с фронтов? Оппозиция в
Думе? Выходки Пуришкевича? Да нет, - затруднения в подвозе продуктов и, в
первую очередь, муки в Петроград. В Москве в 1991 тоже очереди: за хлебом,
за маслом, за водкой, этим белым золотом России. А что будет зав-тра?
Электрички еще довольно исправно ходили, и билеты на них, как и почти
всё, калькулируемое советской властью, почти ничего не стоили. За 100
километров от Москвы еще довольно свободно продавалось молоко. По городу,
как, говорят, и во время Великой Отечественной войны ходили кулинарные
рецепты: печенье из овсяных хлопьев, плавленый сыр из сбродившего молока. Мы
ездили на дачу, покупали и сквашивали молоко, в картонные пакеты из-под
молока сливали жидкий горячий самодельный сыр, накупали всё, что появлялось
на прилавках магазинов. Деньги таяли, сбережения превращались в бумажки, я
ходил читать в полупустые аудитории лекции, писал статьи в газеты, за
которые нерегулярно платили копейки, страна и Москва митинговали, как грибы
воз-никали кооперативы, которыми руководили кандидаты наук, решительно
покинувшие свои лаборатории, возникали или наклевывались многомиллионные
состояния. Мы с Саломеей не вписывались в это время.
Уже несколько раз тяжелые приступы с ознобом и температурой вне-запно
налетали на Саломею. Врачи подкапывались под диагноз, но приговор еще не был
вынесен. Несколько раз Саломея просила замену для себя в спектаклях, но еще
работала, хотя и сдавала репертуар. Но она была еще знаменитая певица, а я
средний профессор в среднем московском вузе. Мы оба чувствовали катастрофу,
но еще держались, лодка плыла. Вот тогда-то я впервые и услышал
экстравагантные речи из уст Саломеи. Так животные чувствуют землетрясения и
катаклизмы и зара-нее бегут из мест катастроф. Как возник у Саломеи такой
план? Как появился чертеж этой конструкции? Откуда такое прозрение в
будущее? Но женщины определенно более чутки к потустороннему!
Так же за завтраком, утром, она сказала об этом мне мне. Но тогда она
еще ходила в роскошных платьях, не выходила из спальни не причесавшись и не
протерев лицо после ночного крема. Цветущая женщина, не знающая, казалось