"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

бы, трудностей и недостатков.
- Романов, - сказала она тогда, придвигая к себе чашку кофе, который
для нее и себя всегда по утрам варил я. - Романов, я приняла решение. Ты
должен уехать за границу.
Она привыкла, что я никогда ей не возражал.
Может быть, она догадывалась о том, как приближающаяся болезнь разрушит
ее? Меня всегда интересовал процесс вызревания в ее созна-нии разных идей.
Что послужило толчком? Когда мысль только намети-лась, когда оформилась? Мы
все знаем как трудно, а порой и мучительно, возникшая порой как неясное
мерцание, мысль одевается в слова. По тому, как Саломея произнесла последнюю
фразу, я понял, что это выношенная и мучительно отстоявшаяся мысль. Нелепая?
Послушаем её разрешение, узнаем импульсы и мотивы. Что произошло в этой
хорошенькой головке? Да это всё трагические сгущения...
- Я поняла, - все тем же голосом Аиды, уже принявшей свое смертоносное
решение, продолжала Саломея, - что страна идет к распаду. Нам вдвоем не
выжить. Женщины более живучи, в конце концов я артистка, а ты профессор,
который соприкасается с идеологией, и тебя при но-вом режиме могут
арестовать. Ты должен уехать за границу и там остаться. С дюжиной баб, -
Саломея развивала свою мысль, и я понял, что это уже стройная система, - с
которыми ты раньше возжался и спал... - Я попытался сделать протестующий
жест и одновременно посмотреться в никелированный чайник - ничего
особенного, толстоватый мужик с уже седеющими волосами - и не спорь со мною.
Целая дюжина баб, с которыми ты спал, пока я ездила на гастроли или
репетировала в театре, теперь живет заграницей - в Америке, Израиле и
Германии. Ну, не дюжина, а, положим, полдюжины. Большинство из них
по-прежнему влюблены в тебя, как кошки.
- Что ты говоришь, Саломея, ты посмотри на меня. Мне уже пятьде-сят
пять лет. Какой из меня пылкий любовник.
Кому-нибудь удавалось переспорить женщину? Кто-нибудь мог остано-вить
ее мысль, возникшую, выношенную и рвущуюся в свет на полпути? Спастись от
лавины можно было лишь единственным способом - не возражать, монолог должен
был быть произнесен.
- Что ты предлагаешь?
- Я должна спасти тебя, - здесь уже слышалось неистовство Тоски, во что
бы то ни стало решившейся спасти Манрико. Саломея самоотверженно любила
Пуччини. - Тебе необходимо уехать за границу и жить там. Мы можем даже
развестись, и ты за границей снова женишься.
- Ты думаешь, эти мои так называемые невесты сидят на жердочке и
по-прежнему меня ждут?..
Мы препирались так целое утро. План был, конечно, несколько слишком
экстравагантен, чтобы быть реальным, но строила его Саломея совершен-но
искренне. В ее своеобразном, не очень реалистически работавшем сознании, всё
это было совершенно искренне. Она именно так воспринимала происходящее и
именно так хотела распорядиться и действительностью и мною. Мы иногда
говорим, что в наше время нет бес-корыстной и самоотверженной любви; это
неправда. Именно так Саломея всю жизнь любила меня. Но любовь эта несколько
большее, чем жизнь тела, чем мелочь измен и увлечений. Браки, утверждают,
совершаются на небесах, но и любовь завязывается там же. Это больше, чем
при-вычка, дети, страсть - это предопределение жизни и это судьба. От судьбы
трудно уйти и невозможно её отменить, в жизни человека любовь это его