"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

Америку? А когда я перестал ее искать, вернулась? Ну что ж, современный
роман это уже на протяжении столетия роман пожилого мужчины и молодой
девушки...
Мы сидели с Гюнтером и спорили о писателе Леониде Бородине, которого
тогда только что освободили. Вот уж действительно безгрешный человек, на его
биографии ни одного пятнышка. Допустим, говорил я, он боролся с ненавистным
ему режимом, а следователь, который его допрашивал, сочувствуя
подследственному, этот режим защищал. Кто был прав? Мне-то лично было видно
еще тогда, что, разрушая режим, но не имея определенной альтернативы, мы
разрушаем и Россию, ту большую, которая называлась Советским Союзом. Где
Советский Союз нынче и где Россия? Гюнтер, как и многие мыслящие
потомственные интеллигенты, всё знал, а я всё чувствовал. Боюсь, что мое
чувствование оказалось более верным, чем разум покойного теперь Гюнтера. Мы
сидели и говорили, поезд во Франкфурт уходил поздно вечером, наш кофе остыл,
и вдруг - вот оно это проклятое и ненавистное мне "вдруг", с которым я так
борюсь, но определенно без него роман не существует - раздался стук в дверь,
и вошла она. Она только взглянула на меня, а я уже понял, что попался,
мышеловка захлопнулась!
Обычное дело - студентка-дипломница, стажерка из Москвы, пришла к
профессору за отзывом на свою работу. Тогда я даже не понял: немка ли,
русская ли? Гюнтер нас представил: "Это твоя соотечественница". И тут она
сказала: "Я слушала на первом курсе ваши лекции переводчикам, профессор". Я
вспомнил, как приглашенным доцентом, еще кандидатом наук, читал
литературоведение в институте военных переводчиков. Значит, среди нескольких
девушек на первом курсе была и она. Почему же тогда я ее не заметил, не
запомнил?!
Что мы любим в женщинах? Продолжение собственного рода и собственных
безумств? Те минуты близости, когда мир замыкается на соединении двух и,
кроме этих двух, ничего в это мгновение в мире не существует? Из двух
незавершенных фрагментов, из материала возникает бытие. Но страсть - это
дело молодое. Что я люблю в Саломее? Её известность, злобный разрушительный
характер, терпение, её стойкость и прямоту, её густой, как патока, голос? Мы
любим всю совокупность черт и каждый недостаток, в котором видим только
прелесть. Это как бы дрожание небесных струн, в кое мы вступаем со своей
мужской растерянностью. Любя, мы оказываемся в другой физической среде. Так,
вступая в море, человек приобретает легкость и другую свободу движений.
Эта свобода надвинулась на меня, как поршень, прижимая к самому краю
существования. Струны уже завибрировали, воздух сгустился, и я знал, что это
судьба, пусть даже судьба случая, и что это моя добыча и, не получив своего,
я не уйду. Здесь интуиция разбирается лучше, чем разум. А две интуиции
договариваются даже скорее, чем мы предполагаем. У нас у обоих всё было
решено сразу. И оба в этот момент знали, что мы не разойдемся, пока не
опалим друг друга. О, это теплое покатое худое плечо! Ну, я-то понятно -
страсть мужчины к юности, то есть к своему прошлому, к возобновлению
собственной юности, к старой страсти через новые врата, прыжок обратно через
десятилетия. Но она? Что любят молодые девушки в мужчинах, которые годятся
им в отцы, скажи об этом, старик Фрейд!
Всё действительно было предопределено. Из кабинета Гюнтера мы вышли уже
вместе, продолжая говорить о русской литературе. Но это были только слова.
Она знала, что я сдеру с нее одежду, а она примется лихорадочно расстегивать