"Корреа Елена Эстрада. Дом с золотыми ставнями " - читать интересную книгу автора

Важный сеньор, дон Фернандо Лопес, человек, не обделенный от природы
разве только себялюбием, и по насмешке судьбы все мы носим его фамилию, хоть
этот человек и являлся началом наших бед, а его собственный сын не захотел
ее принять.
Дон Федерико Суарес, преследовавший нас столько лет, - самый лучший мой
враг, человек умный, сильный, порочный и искренний, ставший ближайшим
родственником, но так и не ставший другом, несмотря на все запоздалые
старания; такие же важные господа Джонатан Мэшем и его племянник Александр,
Санди, с кем свела судьба в трудный час и породнила до конца дней; а
Каники - буйная и нежная душа, а Мари-Лус, моя дочь, что предпочла напевную
речь своей родины звучному великолепию испанского и, прожив недолго и ярко,
осталась навсегда верна своей красной земле; а Иданре, брат, с кем делили
рабскую цепь, надетую на детские руки - где они все? А другие, пришедшие
позже, и так же ушедшие в никуда - сколько их было? А вот теперь опустело
кресло за нашим столом, и верный мой друг ушел туда же, к тем, кто его
любил, и к тем, кто его ненавидел.
А мы остались и помним их. Человек жив потомством и памятью, но не
всегда память остается в потомстве. При жизни Факундо никто из младших не
знал, какой ценой пришлось счастье в этот дом и почему досталось им с
рождения. Когда одна за другой начнут освобождаться остальные качалки на
стариковской веранде (а для моей уже готова пестрая накидка), те, кто займет
их, не будут знать своей предыстории. Кровь будет жить, но память уйдет.
Не так трудно понять, отчего мы все молчали, особенно в первые годы.
Тогда никто из посторонних даже не знал, что Энрике Вальдес мой сын. Но
времена переменились, рабство стало уже историей, а все остальное покрыто
таким сроком давности, что взыскивать не станут ни с четверых ветхих (как бы
ни хорохорились они) стариков, ни с их потомков. Не сегодня-завтра и вовсе
королевского губернатора со всем, что к нему прилагается, сгонят с нашего
уютного острова, чтобы на старости лет все бывшие рабы вздохнули спокойно.
Нет, нельзя дать памяти улететь вместе с душой, и я, кажется, знаю, как
поймать эту птичку за хвост.
- Филомено, а что поделывает твой студентик?
- Который? Адвокатик Фелипе? Ничего не поделывает, как всегда.
- Нет, сынок, я говорю не о Фелипе. Где наш умник Бенито, что выучился
на своем факультете говорить как по-писаному и трещать на своей чертовой
машинке громче канонады за речкой, вместо того, чтобы писать, как все добрые
люди?
Дети рассмеялись, и я вместе с ними.
- А, ты про нашего филолога! Не знаю, кого он тискал вчера вечером
допоздна в Каса-де-ла-Трова, но он и сегодня собирался туда же, когда
выспится.
- Скажи ему, что сегодня он сидит дома. Как протрет глаза, пусть
возьмет письменные принадлежности, только без этой громыхалки, и приходит
сюда, на веранду.
- Заупрямится, - заметил Энрике. - Молодым парням компания всегда
важнее, чем семья. Наверное скажет, что его ждут.
- Подождут. Пусть не воображает себя сильно занятым. Заупрямится? В
этом доме не было еще никого, кто бы не исполнил мою просьбу.
"Да, включая моего отца", - проворчал Филомено. Я лишь посмотрела на
шутника.