"Евангелие от Фомы (апокриф, с комментариями)" - читать интересную книгу автора

переходами, нащупывая нить, связывающую изречения или блоки изречений,
наконец, все его содержание с формой, в которую оно заключено.
Проблема построения апокрифа чрезвычайно важна. Анализ отдельных
изречений в контексте произведения может помочь понять их. Рассмотрим 118
изречений, имеющихся здесь, и уделим особое внимание внешней и внутренней
связи между ними. Некоторые темы повторяются неоднократно, но всякий раз
по-новому освещены.
Евангелие представляет собой как бы беседу Иисуса с его учениками.
Несмотря на то, что большую часть текста составляют его изречения,
начинаюшиеся словами <Иисус сказал>, на присутствие собеседников указывают
вопросы и реплики слушателей (см.: 6, 13, 19, 23, 27, 29, 42, 48, 56, 76,
83, 95, 103, 108, 117), а также вопрос, обращенный Иисусом к ученикам (14).
Трижды собеседники названы по именам (Мария - 24, Саломея - 65, Симон Петр
- 118), есть и безымянные персонажи: <женщина в толпе> (83),. < [некий
человек] > (76). Форма беседы придает произведению большую свободу,
позволяет затрагивать новые темы, однако при этом наводит на мысль, что
известная внутренняя связь между отдельными изречениями существует.
Одна из центральных тем евангелия - проблема жизни и смерти -
сформулирована уже во введении. Преодоление смерти, возможность <сне
вкусить смерти> сопряжена с задачей герменевтики - истолкования <тайных
слов>, сказанных Иисусом и записанных Дидимом Иудой Фомой.
В изречении 1, как и во введении, звучит призыв к поискам Их
завершение для человека - переживание экстатического состояния, о котором
сказано так: <...и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он
потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем>. <Ключевые
слова> для введения и изречения 1: <кто обретает> (введение), <пока он не
найдет> (1). Хотя в коптском тексте, как и в русском переводе, употреблены
разные слова, смысл их один.
Тема царствия развивается в изречении 2. Меняется, однако, угол
зрения. Описание переживаний человека, который нашел искомое знание и
который благодаря ему <будет царствовать надо всем>, далее (2 и 3) уступает
место изложению основ учения о царствии и пути к нему. Полемизируя с теми,
кто думает, что оно может быть найдено в видимом мире (небо или море),
автор заключает изречение 2 словами: < Но царствие внутри вас и вне вас>.
Тут царствие как нечто охватывающее одновременно и самого человека, и то,
что вне его, противопоставляется представлению о нем, связанному с
материальными границами.
В изречении 3 евангелист как бы снова возвращается к вопросу о пути к
царствию, не употребляя, впрочем, этого слова. Подтверждением того, что
образ <Отца живого> прямо имеет отношение к данному понятию, служат, в
частности, изречения 62, 80, 100, 101, 102, 103, 117, где говорится о
<царствии Отца>. В соответствии с намеченным представлением о царствии, не
тождественном миру видимых явлений и предполагающем вместе с тем иную
целостность, которая есть и в человеке, и вне его, в 3-м обнаруживается
призыв к самопознанию. Оно открывает человеку его причастность этому целому
и в то же время позволяет целому воспринять человека в качестве своей
части. Присущая памятнику контрастность сказывается не только на уровне
общих понятий и о6разов, но и при построении отдельных изречений. В этом
отношении типично З-е, где налицо излюбленный композиционно-стилистический
прием евангелиста. Оно соединяет два парных утверждения, посвященных одной