"Валерио Эванджелисти. Предзнаменование ("Маг" #1) " - читать интересную книгу автора

вызывали у испанца чувство странного удовольствия, возникавшее от
уверенности, что в этих женщинах Господь вместе с жизнью уничтожал следы
активности своего вечного врага.
- Вот этот приговоренный, - шепнул ему на ухо Ланчилотто Галетти,
чиновник, несмотря на свое низкое происхождение состоявший на службе лично у
инквизитора Камарго.
Молинас взглянул в направлении, которое ему указали, и увидел человека
с длинной седой бородой, хромая ковылявшего между двух стражников. Его
обезображенное лицо было залито слезами. Он вспомнил имя: Джованни ди Полино
да Модика, крещеный еврей, который, по словам двух свидетелей, снова
вернулся к своей вере. Его санбенито отличалось от остальных: на нем были
вышиты черти, кидающие в адское пламя фигурки людей. Тот же рисунок
красовался и на высокой митре,[25] которую в Испании называли coraza.
Некоторые особо ревностные горожане, вооружившись факелами, слезли со
зрительских мест. Стража даже не сделала вида, что пытается защитить
приговоренного. Один из одержимых поднес горящий факел к бороде Джованни ди
Полино, которая тут же вспыхнула. Осужденный резко вскрикнул и потянулся
руками к лицу, но руки были связаны, да и тесный строй солдат не давал
пошевелиться. Нижняя часть его лица в один миг превратилась в ужасную рану.
Толпа громкими криками приветствовала такую прелюдию к сожжению.
Галетти покоробило.
- Этого нельзя позволять, - пробормотал он, отводя взгляд.
Молинас пожал плечами.
- Это испанский обычай: поджигать бороды выкрестам, приговоренным к
смерти.
- Когда-нибудь нас станут обвинять в бесполезной жестокости.
- Успокойся. Всегда найдутся историки, готовые либо отрицать, либо
свести к минимуму все, что сейчас происходит. Время - враг памяти. В
сущности, в этом наша сила.
Занятый своими мыслями, Молинас рассеянно следил за церемонией.
Осужденные разместились на помосте как раз напротив него, поскольку он сидел
в ложе, отведенной для представителей власти. Джованни ди Полино подвели к
месту казни и привязали к столбу. Он по-прежнему стонал от ожогов, но все
слабее и слабее. Еще к трем столбам были цепями прикованы полуразложившийся
эксгумированный труп и два гротескных чучела. Они символизировали беглых
преступников, приговоренных к казни заочно.
Священник церкви Сан-Доменико произнес гневную проповедь, всячески
понося осужденных. Потом в жарком воздухе осени 1532 года, похожей на лето,
разнеслась длинная сентенция, которую зачитал хриплым голосом нотариус.
Честь поднести огонь к столбам выпала одному из двух приоров обители. Толпа
приветствовала его овацией. Прошло какое-то время, прежде чем загорелся
факел. Затем пламя охватило пропитанное маслом дерево. Осужденный, обезумев
от боли, удивленно глядел на все происходящее, потом закричал нечеловеческим
голосом. Все заволокло дымом, но было видно, как его тело судорожно
дергается и корчится в огне. Крик затих.
Когда Джованни ди Полино превратился в обугленный расслоившийся скелет,
не отличимый от чучел, что горели с ним рядом, Галетти повернулся к
Молинасу, на этот раз повысив голос, чтобы перекричать торжествующие вопли
толпы:
- Удивляюсь, почему вице-король не пожелал присутствовать, хотя