"Валерио Эванджелисти. Предзнаменование ("Маг" #1) " - читать интересную книгу автора

сентенцию торжественно зачитали в первый раз в королевском дворце.
Молинас вгляделся в добродушное лицо коллеги, обрамленное золотистыми
кудряшками.
- Королевский дворец и есть источник всех недоразумений между
инквизитором Камарго и вице-королем. Последнему хочется убрать нас и занять
наше место. Кроме того, сицилийский парламент только и занят тем, что
посылает Карлу Пятому ноты протеста, осуждающие действия инквизиции, которые
они расценивают как насилие. Император оставляет их без внимания, а
вице-король, наоборот, им сочувствует.
Галетти кивнул.
- Да, мне об этом рассказывали. Мотивом протеста являются известные
привилегии, которыми располагаем мы, чиновники. Можно подумать, что мы
заняты легким делом.
- Для одних это дело легкое, для других - нет, - ответил Молинас,
смерив коллегу взглядом. - Что же до привилегий, то некоторые из нас их
вовсе не имеют. А некоторым кажется, что служба в инквизиции - кратчайший
путь в бароны.
- Что ты хочешь этим сказать? Смотри, как бы я...
- Да брось ты! - отозвался Молинас. Ему очень досаждал ветер, который
переменил направление, ударив в ноздри запахом горелого мяса. - Я сказал то,
что знаю сам, что знаешь ты и знают все.
И Молинас, не обращая внимания на возражения собеседника, направился по
деревянной лесенке прочь с помоста. Он не взглянул ни на затухающий костер,
ни на палачей, которые ждали удобного момента, чтобы снять обгорелый труп
еврея с цепей, удерживающих его на прибитом к укосине столбе.
Он побрел вдоль бастионов, выходящих на море. Оказавшись на достаточном
расстоянии от места казни, он вдохнул соленый воздух. Наконец-то он мог
заняться тем, что действительно его заботило. Он вытащил из кармана
донесение, которое получил непосредственно перед казнью, и расправил его
дрожащими пальцами.
Чудовищную каллиграфию Магдалены не узнать было невозможно: буквы в ее
послании, то крошечные, то огромные, расползались неровными, корявыми
строчками, пробелы между словами и вовсе отсутствовали. Но если это просто
затрудняло чтение, то невероятное количество ошибок, фантастический
синтаксис, фразы, написанные на провансальском диалекте, которые и без того
невозможно было понять, превращали письмо в настоящий ребус. Однако Молинас
запасся терпением и, подстелив под себя сложенный черный плащ, уселся на
каменную ступеньку бастиона, принявшись за расшифровку донесения. Его
внимание не отвлек даже парусник, приближающийся к порту под ликующие крики
рыбаков. Ему пришлось повозиться с час, прежде чем прояснился смысл
послания. Если убрать ошибки и несуразности, выглядело оно приблизительно
так:

"Я понимаю, что сделала меньше, чем должна, и очень об этом
сожалею, но после бракосочетания писать вам мне стало очень трудно. Как я
уже рассказывала в предыдущем письме, Мишель де Нотрдам пожелал жениться на
мне в Агене, где моих родителей очень уважают и где никто не знает о той
жизни, которую я вела в последние годы. Он купил маленький домик и поселил
меня там, а сам проводит большую часть времени в Монпелье, чтобы закончить
учение. Он заставил меня поклясться, что в его отсутствие я не выйду из