"Ганс Гейнц Эверс. Из дневника померанцевого дерева" - читать интересную книгу автора

поклонникам - и притом всем - это целовать у нее руку. И только один
маленький гусарский полковник имел привилегию прикладываться своими
воинственными усами к ее белой ручке немного повыше, чем все остальные.
Госпожа Эми Стенгоп держала всех нас в таком строгом послушании, что мы
служили ей, как маленькие благонравные пажи, и наше ухаживанье принимало
почти рыцарски-романтические формы.
И тем не менее случилось, что дом ее опустел. Произошло это в высшей
степени внезапно. 16-го мая я уехал домой ко дню рождения моей матери. А
когда я возвратился, то, к удивлению, узнал, что по приказу полковника
дальнейшее посещение виллы на Кобленцерштрассе господам офицерам гусарского
полка строжайше воспрещено. Корпорации, со своей стороны, немедленно
последовали тому же примеру. Я спрашивал товарищей по корпорации, что это
значит, и получил в ответ, что полковой приказ обязателен и для них, так как
невозможно, чтобы студенты-корпоранты посещали дом, которого избегает
офицерство. В сущности, это имело известный смысл, так как большинство
корпорантов собиралось служить в этом полку вольноопределяющимися или же
принадлежало к нему в качестве офицеров запаса.
На каком основании полковник сделал свое распоряжение, никто не знал.
Даже офицерам это не было известно. Подозревали, однако, что приказ
полковника стоит в связи с внезапным исчезновением лейтенанта барона Болэна,
который скрылся куда-то - тоже по совершенно неизвестной причине.
Так как Гарри фон Болэн был мне лично близок, то я в тот же вечер
отправился в казино, где собирались гусары, чтобы узнать какие-нибудь
подробности. Полковник принял меня очень любезно и пригласил выпить с ним
шампанское, но от разговора на интересовавшую меня тему отклонился. Когда я,
наконец, поставил ему вопрос ребром, он очень вежливо, но вполне
категорически отклонил его. Я сделал последнюю попытку и сказал:
- Господин полковник, ваши распоряжения и постановления нашего
корпорационного совета, несомненно, обязательны для ваших офицеров и для
корпорантов. Но для меня они необязательны: я хочу сегодня же выйти из
корпорации и таким образом становлюсь хозяином своих поступков.
- Поступайте, как вам угодно! - небрежно промолвил полковник.
- Прошу вас, полковник, терпеливо выслушать меня! - продолжал я. -
Кому-нибудь иному, быть может, и не было особенно тяжело покинуть дом на
Кобленцерштрассе: он вспомнит с легким сожалением о прекрасных вечерах и в
конце концов позабудет о них. Но я...
Он прервал меня:
- Молодой человек! Вы четвертый обращаетесь ко мне с подобной речью.
Двое моих лейтенантов и один ваш корпорант еще третьего дня были у меня. Я
уволил обоих лейтенантов в отпуск, и они уже уехали. Вашему корпоранту я
посоветовал сделать то же. Ничего другого я не могу сказать и вам. Вы
должны забыть. Слышите вы это. Достаточно одной жертвы.
- В таком случае разъясните мне все это по крайней мере, - настаивал я,
- ведь я ничего не знаю и нигде ничего не могу узнать. Имеет связь с вашим
приказом исчезновение Болэна?
- Да! - промолвил полковник.
- Что случилось с ним?
- Этого я не знаю! - ответил он. - И я боюсь, что я никогда не узнаю
этого.
Я схватил его руки.