"Андрей Евпланов. Чужаки " - читать интересную книгу автора

ответа. Но никто не отпирал. Тогда он постучал еще, но только ногой в дверь.
Дверь отворилась, и он увидел самого хозяина. То есть не увидел, в
предбаннике было темно и на улице темно, а догадался, что это он, по тому,
как открывалась дверь.
- Ну, как? - неожиданно для самого себя спросил Хренков и тут же
подумал: "А что, ну как!", и ему стало неловко.
А хозяин ничего не говорил, но и двери не закрывал. Шел дождь,
холодный, частый, и Хренков решил принять молчание хозяина за приглашение
войти.
В бане было тепло и даже уютно, может быть оттого, что горела свеча. От
предметов и людей, которые здесь находились, исходили горбатые тени. При
появлении незваного гостя они шарахнулись было в стороны, но, как бы
одумавшись, вернулись на свои места. Мальчишки сидели прямо на полу, а
хозяйка на лавке, в углу, за каким-то шитьем. Матвей ее не сразу заметил.
- А ничего у вас,- сказал он, чтобы что-то сказать для начала.
- Вот именно...- отозвался из-за спины хозяин.- Вот именно.
- Строиться когда думаете? - спросил Хренков и, не получив ответа,
продолжал: - До морозов здесь можно перекантоваться, а зимовать нельзя - за
ночь так выстудит, что и не проснетесь.
- Ну, и что с того?.- сказал хозяин.
- А то, что строиться надо, пока не поздно. Не валяй дурака - иди в
сельсовет, проси ссуду. Тебе дадут...
- А тебе дадут?
- И мне дадут.
- Ну, вот и иди.
- Мне-то зачем, чудак-человек. У меня вон домина... Пяти лет не прошло,
как поставил...
- Вот и живи, вот и радуйся. Тебе никто не мешает. А мне надо будет -
построю.
- С одной-то рукой...
- Сколько есть - все мои,- хозяин говорил из темноты, из предбанника.
Оттуда веяло холодом, а казалось, что это от его голоса, резкого,
высокого, веет холодом. Хренкову было неловко разговаривать с темнотой, и он
решил обратиться к хозяйке.
- Мне, собственно, наплевать... Ребятишек только жалко...
И тут он услышал женский голос. Женщина говорила неуверенно, но не
оттого, что не знала, о чем нужно сказать, а, скорее, оттого, что говорить
не привыкла. Так говорят малые дети.
- Слушай, потому что это правда. Он говорит правду, потому что мы здесь
околеем. Сходи в контору и все. Я не хочу здесь околеть. Я не буду...
Хренков думал услышать еще что-нибудь, но видимо, слова у этой женщины
кончились. Он не услышал больше ничего и, постояв еще в дверях, вышел.
Дождь вроде бы даже усилился, но он его не замечал, он думал, как
сделать так, чтобы эти люди не помешали ему построить им дом.
Матвей Хренков был, пожалуй, единственным в нашей деревне человеком,
для которого чужаки были вроде бельма на глазу. Все мы могли их не понимать,
не любить, но никому из нас они дороги не перешли и никто даже не помышлял о
том, чтобы изменить их жизнь на свой лад. Никто, кроме Хренкова. Потому что
все для этого человека раз и навсегда было усвоено и решено. А то, что не
умещалось в его понятия, не давало ему покоя до тех пор, пока он не выходил