"Андрей Евпланов. Чужаки " - читать интересную книгу автора

житель села Синюхино Калужской области Чупров Геннадий Иванович передал в
вечное пользование Варваричеву Федору Христофоровичу, жителю деревни
Нагатино Московской области, дом деревянный рубленый, за что тот и уплатил
ему 540 (пятьсот сорок) рублей. Про деревню сочинили на всякий случай, для
проверяльщиков. Дескать, своему, деревенскому, продали, а не какому-нибудь
дачнику. Далее следовали подписи бывшего хозяина дома и нового его
владельца, председателя и, наконец, Светкина закорючка. И все это, как
полагается, скрепили круглой сельсоветовской печатью.
Дело было сделано, и все, кто при этом присутствовал, радовались.
Правда, каждый имел на то свою причину и радовался на свой манер. Так,
председатель сельсовета был доволен тем, что угодил директору совхоза,
самому хозяину здешних мест Василию Васильевичу, который самолично
ходатайствовал о том, чтобы дать добро на продажу дома этому Варваричеву.
Стало быть, и сельсовет может теперь рассчитывать на ответную услугу
совхоза. Бывший бухгалтер, а ныне самодеятельный плотник Эйно Карлович
Пиккус вообще любил, когда люди что-то приобретали или строили. Он и в
сельсовет-то пришел, только чтобы за других порадоваться. А Светка Рябыкина
была довольна сразу по двум причинам. Во-первых, она стала непосредственной
участницей события, какое не часто в Синюхино происходит. Оно непременно
должно заинтересовать односельчан и особенно односельчанок. И тогда к кому,
как не к ней, к Светке Рябыкиной, которую еще вчера никто иначе как Чесоткой
за вертлявость не называл, пойдут со своими вопросами любопытные женщины:
матери, тетки и бабки ее школьных подруг. Во-вторых, она считала Генку
Чупрова своим парнем и чуть ли не женихом на том основании, что он, вот уже
в третий раз, зажимал ее по пьяному делу под березой возле клуба, норовил
поцеловать в губы, лез под юбку и говорил слова, которые днем стыдно было
вспомнить даже про себя. Следовательно, теперь, когда ему в руки привалили
такие деньжищи, она могла рассчитывать на подарочек. Пусть это будет косынка
трехрублевая или духи - все равно. Не даром ведь во всех кинокартинах
ухажеры дарят своим милкам косыночки. А чем она хуже?..
Генка тоже, конечно, был доволен, хотя ни о каком подарке не помышлял.
По правде говоря, он даже не знал доподлинно, как зовут эту ломаку из
сельсовета. Катей или Надей? Помнил только, и то смутно, что вроде бы
провожал ее домой после танцев и плел всякую чушь. А радовался он, потому
что по природе был жизнерадостным малым, а тут еще такая удача: халупу,
никому не потребную, кривую, гнилую, дырявую, загнали за полтыщи. Он
понимал, что эти деньги принадлежат не ему, а всем Чупровым. Но как Чупров -
не мог не радоваться такой удаче, все-таки деньги немалые.
А в том доме он и не помнил, когда жил. То есть помнил, конечно, но не
придавал этому значения. Не все ли равно, где жить, лишь бы жить
по-человечески, то есть весело. А какое веселье сидеть одному бирюком в
дедовском доме. Впрочем, дом был даже не дедовским, а прадедовским. Его
прадед поставил, которого уж никто и не помнил. Дед в нем родился и умер,
мать родилась, но рано вышла замуж и покинула отчий дом, чтобы вернуться
туда через много лет, а потом опять его оставить, теперь уж навсегда. Дом
был еще крепкий, хотя и не жилой. Так получилось, что он перестал быть
нужным. Брат, когда отделился, построил себе новый дом, как раз напротив
дедовского, и переехал туда со своей женой Клавой. Там у них родился сын
Васятка. Геннадий в это время был в армии. Мать их, Степанида, как это у
матерей водится, помогала молодым исподволь, пока они ей совсем не сели на