"Неделько Фабрио. Смерть Вронского " - читать интересную книгу автора

помнил это, было ощущение единого эмоционального порыва и духовного родства.
Гости приехали из страны, о которой ходили неясные, становившиеся с каждым
днем все более тревожными слухи, там, далеко, на юге, где мало кому из
русских удалось побывать, а если и удалось, то лишь в качестве
немногочисленных туристов, организованно передвигавшихся по стране в
автобусах и не имевших возможности свободно общаться с окружающими,
разыгрывались события, грозившие распадом государства. Ключевым
представлялось то, что происходило в Сербии и развивалось под знаком
массовой поддержки решения сербских властей объединить в единое целое с
Сербией две республики (Косово и Воеводину), обладавшие до этого автономией.
Такие действия были истолкованы двумя другими республиками, Словенией и
Хорватией, находившимися на северо-западе страны, как очередная попытка
создать Югославию, в которой бы доминировали сербы, и в ответ на действия
Сербии с их стороны последовали серьезные угрозы кардинального охлаждения
отношений с Белградом. И вот сейчас поэты, представлявшие самый
многочисленный народ этой бурлящей страны, оказались здесь, среди них, и
каждый сидящий в зале понимал, что не просто имеет возможность посмотреть на
них вблизи, но может и познакомиться, пожать руку, под рюмку водки или
сливовицы узнать кое-что об их истории и, даже несмотря на запутанность
собственных политических проблем, попытаться понять своих братьев, которым,
как они слышали, тоже приходится нелегко и которые добрались до далекой
"России-матушки", как постоянно повторяли гости, чтобы обрести здесь
утешение и надежду.
Вопросы слушателей и ответы гостей не иссякали, а только множились, по
мере того как час проходил за часом, братание продолжалось: постепенно перед
ними открывались все новые и новые пространства общей национальной памяти -
в густых лесах, возросших в далеко-давние времена, росли одни и те же
деревья, пели одни и те же птицы, их грело одно солнце, их прошлое воспевал
общий героический эпос, а в церквах курился один ладан.
"Наши предки еще в Средние века стронулись с насиженных мест в Старой
Сербии и Северной Албании и постепенно и неторопливо, со скоростью
передвижения своих стад, вслед за которыми они шли, начали переселяться и
расселяться на новых территориях. И именно этот процесс обеспечил этническое
единство народов всех южнославянских земель", - объяснял заезжий
литературный критик. "А когда пришло время политики, мы действовали так,
чтобы сербская политика выражала идеи и дух югославянства, чтобы она не
замыкалась в своих узких рамках, которые - я считаю своим долгом сказать вам
и об этом! - со временем стали еще уже, переместившись из Южной Венгрии до
границ Шумадии, нет, мы продолжали думать и обо всех тех, кто остался за
этими нашими новыми границами", - добавил бородатый поэт.
Слушатели одобрительно воспринимали услышанное, у них возникал образ
симпатичной, заботливой крестьянки в невинно-белом пасторальном одеянии,
главная забота которой в том, чтобы перед приближающейся грозой собрать и
укрыть от непогоды всю свою птицу.
Тут кто-то из гостей вспомнил, что образ одного народа с разными
названиями и тремя верами еще в начале девятнадцатого века был принят
европейской наукой в качестве истины: "О чем тут еще говорить, это же
установлено лучшими умами того времени!" - горячо настаивал один из
гостей-поэтов.
И сколь же знакомыми и убедительно звучащими казались собравшимся в