"Александр Александрович Фадеев. Черная металлургия (Главы из романа)" - читать интересную книгу автора

Алеша засосал конфетку и замолчал. Мать спустила его на пол, продолжая
собирать белые клюковки.
Валька, полные загорелые ноги и руки которого несли на себе следы
ушибов разной степени давности, следы глубоких засохших царапин и царапин
легких, прочертившихся белым по загару, внимательно наблюдал за руками
матери, иногда с опаской, лукаво взглядывая на отца и воинственно - на
младшего брата.
- То-то, артисты! - сказал Павлуша. - Смотрите мне, слушаться матери и
не реветь!.. Я пошел, Тина!
Он опять легко обошел все самое трудное, что встало между ними; Тина,
сидевшая в другом конце передней на корточках, взглянула на мужа растерянно
и скорбно, по-детски. Он сделал вид, что не заметил ее взгляда. Он смотрел в
распахнутые двери в кабинет. И вдруг лицо его изменилось.
Теперь, когда смолкли голоса детей и взрослых, тяжелый храп Федора
Никоновича господствовал над всеми звуками в квартире и над теми, что
доносились с улицы.
После вчерашней выпивки, после буйных песен, излюбленных отцом, после
верчения на радиоле пластинок с джазом Утесова и подпевания Утесову, в чем
отцу больше помогал Захар, после того как отец и брат несправедливо обвиняли
Павлушу и кричали на него хриплыми голосами, - после всего этого отец крепко
спал теперь на диване в кабинете Павлуши. Он спал на спине, в несвежем
грубом белье, со сползшей на пол простыней, - ночью было так душно, что его
укрыли только простыней, - спал с открытым ртом, выставив рыжеватые жесткие
усы.
Из растворенного окна лились в кабинет потоки света, еще не жаркого, но
ослепительного света раннего июньского утра, и в этом чистом свете громадное
лицо отца с закрытыми глазами и открытым ртом, изрезанное морщинами по
каким-то немыслимым диагоналям, выглядело страшным.
У Павлуши задрожала нижняя челюсть. Сильными, поросшими волосами
пальцами он крутнул ручку дверного замка и, не взглянув на жену, вышел на
лестницу.


II

Отец приехал вчера. Он уже лет шесть как не работал, хотя был еще
силен, а жил тем, что поочередно ездил гостить ко всем сыновьям и дочерям.
После того как Павлуша, четвертый и самый младший из сыновей, прославил
фамилию Кузнецовых и в дом Павлуши пришел достаток, отец особенно часто
ездил к нему. Федор Никонович бывал неизменным гостем младшего сына в те дни
зимы, когда производилась ежегодная выплата за выслугу лет, тем более что в
эти дни и третий сын, Захар, представлял такой же интерес для родителя, но
Павлушу Федор Никонович не забывал и в другие времена года.
Не столько по родственному чувству, сколько по привычке быть добрым,
когда есть возможность, а еще больше по тому самому свойству, подмеченному
женой, - с естественной легкостью обходить трудности жизни, которые удобней
обойти, - Павлуша старался не вдумываться в отношения, складывавшиеся между
ним и отцом.
И впервые за эти пять лет жизни с Тиной Павлуша почувствовал, какая
страшная связь была между тем, что он только что увидел на диване в