"Александр Александрович Фадеев. Последний из удэге (Роман)" - читать интересную книгу автора

унтах, неловко шагавшего к омшанику. - Комиссара ко мне приставили
рудничники мои, - пояснил Гладких насмешливо: он намекал на то, что сам он
охотник, а командует отрядом, в котором больше половины тетюхинских
рудокопов.
- Ты чего же без шапки до ветру ходишь, чахотка? - зычно закричал он
"комиссару". - Знакомьтесь: Кудрявый Сеня, председатель нашего отрядного
совету... А это почти что наш самый главный: Мартемьянов Филипп Андреев,
коли не запамятовал...
- А, Мартемьянов! - хрипло и грустно сказал Кудрявый, протягивая тонкую
руку. - Когда-то на съездах встречались.
- Как же!.. - улыбнулся Мартемьянов.
- Только я его за главного не признаю... - насмешливо говорил
Гладких... - И ревкомов никаких не признаю: какие там ревкомы?! А это вот -
малец. Сергеем звать. Это настоящий парень будет!..
Сережа на мгновение увидел прямо перед собой впалое лицо Кудрявого с
большими чахоточными глазами. Голова у него действительно была кудрявой,
только кольца на ней были редки и казались мокрыми.
- Видал, какой командир-то у нас? - тихо сказал Кудрявый, улыбнувшись
Сереже, и его запавшие глаза так умно и весело сверкнули, что Сережа понял,
что этот человек, вопреки первому впечатлению, вовсе не был грустным и
обиженным. - Ну, мы справились там, - Кудрявый обернулся к Гладких, - вьюки
готовы, ребята винтовки чистят... Ты, я слышал, насчет рудничников все, а
зря: рудничники все по местам, а вот твоих вай-фудинцев что-то не видать.
Твои-то по медовой части больше...
И он с лукавой усмешкой кивнул в ту сторону, откуда доносились дикие,
все возрастающие крики.
- Положим, там и твоих тетюхинцев немало... Накась вот шапку надень, а
то бродишь по сыру, еще сдохнешь! - с грубой нежностью сказал Гладких,
нахлобучивая на него свою барсучью папаху. - Да что они на самом деле? -
насторожился он.
В саду послышался новый взрыв хохота, потом из общего гама вырвался
чей-то пискливый голос: "Подымай!.. Подымай-ай!" - и вдруг могучая
нестройная песня, как будто подымали что-то тяжелое, потрясла окрестности.
Она все возрастала и наливалась, прерываемая радостным визгом, потом из
сада появилась темная кишащая колонна людей, - они что-то несли вдоль по
главной широкой пасечной аллее.
Дочь старовера, не обращая больше внимания на отца, выбежала к самому
столу, но отец поймал ее за руку и снова впихнул в омшаник. Колонна все
приближалась, - теперь видно было, что несут человека. Впереди, гримасничая
и юродствуя, выплясывал какой-то ловкий и верткий белоголовый парень в
заломленной набекрень военной американской шапочке пирожком.
- Да это ж Казанок! - сказал Мартемьянов. - Как он до вас попал?
- Пакет от Суркова привозил... О, он тут отличался, как Ольгу брали. До
чего парень бедовый - в огонь и в воду, и пуля его не берет!.. Эй, что за
базар? - зычно крикнул Гладких, выпрямляясь и расправляя усы.
"Ишь как кривляется", - подумал Сережа, наблюдая с неприязнью и
завистью за ловкими коленцами Казанка, резкими движениями его тонких,
девичьих рук.
Колонна подвалила к омшанику. Несли большеголового неуклюжего человека
с толстыми ногами, свисавшими, как окорока, с плеч несших его людей. Он был