"Александр Александрович Фадеев. Последний из удэге (Роман)" - читать интересную книгу автора

стороны, с готовностью совал им руку, выставляя бороду и вывороченное веко и
смущенно потряхивая котомкой, которую он держал почему-то в той же руке,
отчего выглядел еще бедней и нескладней. И когда Сережа в последний раз
взглянул на его прямую костлявую фигуру, медленно спускавшуюся с перевала,
махавшую руками и приседавшую на тощий, отвислый зад, - сердце у Сережи
тягостно сжалось.


II

Перевал далеко уже остался за их спиной, когда Мартемьянов свернул
вправо по широкой торной тропинке.
- Куда вы? - спросил Сережа.
- Ничего, здесь ближе, - не оборачиваясь, ответил Мартемьянов.
Сережа прибавил шагу и догнал его. Сбоку выскочили вдруг телеграфные
столбы. Белые чашечки изоляторов то исчезали в листве, то снова сверкали на
солнце.
Тропа круто свернула еще правее. Маленький человек, показавшийся из-за
поворота, едва не наскочил на них. Он, как кошка, отпрыгнул в сторону, хотя
нес на спине высокий тяжелый куль, какие носят женьшеньщики, и, прижавшись к
кустам, недоверчиво посмотрел на встречных своими длинными косыми глазами.
На нем была круглая шапочка с нитяной пуговицей на макушке, широкие шаровары
из синей китайской дабы, а ноги были обуты в китайские улы, с ремнями до
колена. Сережа принял его за китайца. Мартемьянов вдруг побледнел и
всплеснул руками.
- Сарл!.. - крикнул он лающим голосом.
Через мгновение он и незнакомец, бросивший свой куль, стояли,
обнявшись, похлопывая друг друга по спине и издавая какие-то ласкающие
рычащие звуки.
- Вот не ждал! - кричал Мартемьянов. - Тьфу, черт! Да как же это ты?..
Вот ты, господи!..
А незнакомец по-детски улыбался и все повторял:
- Ай-э, Филипп... У-у... Филипп... Айя-хе-е...
Сережа, вначале испугавшийся немного, так и застыл на месте, держась
рукой за винчестер.
Незнакомец, которого Мартемьянов назвал Сарлом, был уже в годах, но еще
далеко не стар, - с крепкими скулами, искрящимися темно-зелеными глазами,
резкими, как осока, с тонкими подвижными губами, то складывавшимися в
детскую улыбку, мгновенно освещавшую его скуластое бронзовое лицо, то
принимавшими прежнее твердое и самолюбивое выражение.
- А ведь мы собирались к вам, - возбужденно говорил Мартемьянов, - дня
через четыре должны были быть... четыре солнца - понимаешь? Сначала в Ольгу,
потом к вам...
- О-о, четыре солнца? - недовольно переспросил Сарл, и по тому, как
свободно произнес он "р", в то же время протяжно выпевая гласные, Сережа
понял, что это не китаец. - Зачем четыре солнца, Филипп?.. Ране надо ходить
- три солнца, однако, самое много. Как раз праздник нам...
- Праздник?..
- Ай-э, большой праздник: сынка мой - одна зима, как раз... У-у,
здоровый сынка, все равно медведь. - И мужественное лицо Сарла снова