"Сергей Фалин. Бесконечность в законченной форме " - читать интересную книгу автора

прошлого. Но и это оказалось не самым сложным. Со смерти деда прошло лет
пятнадцать или шестнадцать, и за все это время дом посещали не больше трех
раз. В последний визит окна и двери заколотили от воров, и это существенное
препятствие могло здорово осложнить нам с Инкой жизнь, если бы не
инструменты в багажном отделении автомобиля.
Поздно ночью мы проникли в темную недвижимость моего детства, и помню,
застыли на пороге, ошарашенные тихим ужасом мертвого дома. Глаза с трудом
различали пустую прихожую, крохотную кухню, комнату деда, где остались жить
тени одиночества и старые часы с маятником, стоящие на полу в углу. Я не
знал, плакать или смеяться происходившему с нами приключению, и на
вопросительный взгляд Караваевой пожал плечами и предложил лечь спать в
машине.
Утром, я разбудил Инку в семь часов, и мы встретили рассвет на берегу
Старицы, узкой речушки протекающей в лугах, в пятнадцати минутах езды по
петляющей дороге. А еще через час ехали назад по трассе Нижний Новгород -
Москва, останавливаясь в придорожных кафе и почти не разговаривая...

В чем я уверен, хотя и это знание подвергаю сомнениям - в том, что Инка
вела дневник. Обычный дневник, ежедневные записи, вы понимаете, о чем я
говорю? Иногда она пристально, почти заворожено смотрела - на меня, на
дерево с приклеенной листовкой кандидата в Президенты, или на Абхазскую
авиацию, наносящую удар по грузинским военным в Кодори по телевизору, словно
запоминала мельчайшие подробности. Чтобы вечером на кухне, под монотонный
звук работающего холодильника, все записать, подчеркнуть самое главное, и
спрятать толстую тетрадь с леопардом на черной обложке в нижний ящик старого
серванта. Я видел эту тетрадь, небрежно сброшенную легким движение при моем
появлении в комнате. Инка как бы случайно смахнула ее на пол, бросив сверху
ворох одежды со стула. Я удивился ее тайне, показавшейся смешной и не
стоящей внимания, и ничего не сказал.
Наши диалоги являлись продолжением того или иного дня, или вечера, или
телефонного разговора. Короткими фразами, чаще нежными и двусмысленными мы
подчеркивали свое отношение друг к другу. Мы редко обсуждали прочитанные
книги, только новости из Интернета или случаи на работе. Надеюсь, она
все-таки любила меня? Вечный вопрос, который не перестаю себе задавать...

- Я не рисую арбатских котов и не ношу туфли на шпильках, - голос
Караваевой с хрипотцой. Такой голос нравится мужчинам.

- А я люблю спать в метро, - не отличаясь оригинальностью, отвечаю я.

- Ты спишь в метро? - она смеется.

- Ничего смешного.

- Действительно... И наверное хочешь стать знаменитым?

- Конечно.

- А я нет, - вздыхает. - Не верю людям.