"Ханс Фаллада. Маленький человек, что же дальше? (роман, 1932) " - читать интересную книгу автора

Она чувствует: "Это, должно быть, самое радостное, что только есть на
свете, Малышок должен всегда радоваться!.."
- Обед готов?- раздается еще из передней голос Ганнеса. Вероятно, она
вздремнула, теперь она часто бывает такая усталая.
"Обед!" - вспоминает она и медленно встает.
- На стол еще не накрыла?- спрашивает он.
- Сейчас, милый, сию минуту, - она бежит на кухню. - Можно прямо в
кастрюле на стол? Но я с удовольствием подам и в миске!
- А что у нас?
- Гороховый суп.
- Чудно. Ну, давай прямо в кастрюле. А я пока накрою на стол.
Овечка наливает ему тарелку. Вид у нее немного испуганный.
- Жидковат?- озабоченно спрашивает она.
- Наверно, хорош, - говорит он и разрезает на маленькой тарелке мясо.
Она пробует суп.
- Господи боже мой, жидкий какой! - невольно вырывается у нее. А затем
следует: - Господи, а соль!
Он тоже опускает ложку; теперь они смотрят друг на друга поверх стола,
поверх тарелок, поверх большой коричневой эмалированной кастрюли.
- А я думала, суп будет такой вкусный, - сокрушается Овечка. - Я все,
что нужно, купила: полфунта гороха, полфунта мяса, целый фунт костей, суп
должен был получиться очень вкусный!
Он встает и сосредоточенно мешает большим эмалированным уполовником в
кастрюле.
- Только и попадается гороховая шелуха! Сколько ты воды налила?
- Это горох виноват! Никакой от него густоты!
- Сколько воды налила? - повторяет он.
- Полную кастрюлю.
- Пять литров и на них - полфунта гороха. Мне думается. Овечка,-
говорит он, напуская на себя таинственность,- это вода виновата. Вода
слишком жидкая.
- Ты думаешь, я налила слишком много воды? - огорченно спрашивает она.-
Пять литров. Но я варила на два дня.
- Пять литров... мне думается, на два дня это многовато.- Он пробует
еще ложку.- Прости меня, Овечка, но это, правда, одна горячая вода.
- Ах ты, мой бедненький, ты ужасно проголодался? Что же делать? Может,
сбегать за яйцами, поджарить картошку и сделать глазунью? Глазунью и жареную
картошку - это я умею.
- Ну, так действуй! За яйцами я сам сбегаю. И его уж и след простыл.
Он возвращается в кухню, у Овечки из глаз текут слезы, и это не от
лука, который она нарезала для картошки.
- Ну, Овечка,- говорит он,- трагедии тут никакой нет. Она бросается к
нему на шею.
- Миленький, ну что делать, раз я такая плохая хозяйка! Мне так хочется
во всем тебе угодить. А если Малышок будет плохо кушать, он не вырастет!
- Это когда же не вырастет: сейчас или потом? - смеясь, спрашивает он.-
Ты думаешь, ты так и не научишься готовить?
- Ну вот, теперь ты надо мной смеешься.
- Насчет супа я еще на лестнице подумал. Суп совсем не плохой, только