"Джон Фанте. Подожди до весны, Бандини" - читать интересную книгу автора

Левое веко дергалось беспрерывно. Интересно, как она заработала себе
стеклянный глаз? Он всегда подозревал, что кто-то заехал ей в глаз
бейсбольным мячом; теперь же он был почти в этом уверен. Она приехала в
школу Св.Катерины из Форт-Доджа, Айова. Интересно, как играют в бейсбол в
Айове, и много ли там итальянцев?
- Как твоя мать? - спросила она.
- Почем я знаю? Шикарно, должно быть.
Она подняла голову от тетрадок и впервые взглянула на него:
- Что ты хочешь этим сказать - должно быть? Ты что, не знаешь? Твоя
мать - милейший человек, прекрасный человек. У нее душа ангела.
Насколько он знал, он с братьями были единственными бесплатными
учениками в этой католической школе. Обучение стоило всего два доллара в
месяц на каждого ребенка, но это означало шесть долларов в месяц на всех,
и деньги никогда не выплачивались. Такое отличие от остальных терзало его:
другие платят, а я нет.
Время от времени мать засовывала доллар или два в конверт и просила его
отнести их сестре-настоятельнице, на счет. Этого он еще больше терпеть не
мог. Всегда яростно отказывался. Август, между тем, не возражал и всегда
доставлял редкие конвертики; на самом деле, он даже с нетерпением ждал
такой возможности. За это он Августа ненавидел - что подчеркивает их
бедность, что готов напомнить монахиням: Бандини люди бедные. Все равно он
никогда не хотел ходить в сестринскую школу. Единственное, что его с ней
примиряло, - это бейсбол. Когда сестра Селия сказала, что у его матери -
прекрасная душа, он понял: она имела в виду, что та храбра, чтобы
жертвовать и отказывать себе ради этих маленьких конвертиков. Для него же
в этом не было никакой храбрости. Ужасно, ненавистно - это отличало его и
братьев от остальных. Почему, точно он не знал - но ощущение оставалось:
в его глазах они действительно отличались от других. Это как-то совпадало
со всем прочим: с веснушками, с нестрижеными патлами, с заплатой на колене
и с тем, что он итальянец.
- Твой отец ходит к Мессе по воскресеньям, Артуро?
- Еще бы, - ответил он.
Слова застряли у него в горле. Зачем понадобилось врать? Его отец ходил
к Мессе только утром на Рождество, да иногда в воскресенье на Пасху. Ври,
не ври, но ему нравилось, что отец презирает Мессу. Он не знал, почему, но
нравилось. Он вспомнил довод отца. Свево как-то сказал: если Бог - во
всем, зачем я должен ходить в церковь по воскресеньям? Почему я не могу
сходить в Имперскую Бильярдную? Разве Бога там нет? Его мать всегда
содрогалась в ужасе от такой теологии, а он помнил, насколько жалок был ее
ответ - то же самый, что он выучил по Катехизису много лет назад. Это
наша христианская обязанность, говорилось в Катехизисе. Что же касается
его самого, то иногда он к Мессе ходил, а иногда нет. Когда он сачковал,
его охватывал сильный страх, он мучился и боялся, пока не скидывал грех с
души на Исповеди.
В половине пятого сестра Селия закончила проверять тетради. Он устало
сидел за партой, изможденный и изметеленный собственным нетерпением
что-нибудь сделать - что угодно. В комнате почти стемнело. Луна,
спотыкаясь, вывалилась из унылого восточного неба - она бы стала белой
луной, если б вырвалась на свободу.
Комната в полусвете нагоняла на него тоску. В такую комнату только