"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Странное событие из жизни художника Схалкена" - читать интересную книгу автора

- Тогда подпишите немедля, - сказал Вандерхаузен. - Я устал ждать.
С этими словами он извлек из-под плаща маленький ящичек с писчими
принадлежностями, и Герард поставил под важным документом свою подпись.
- А этот юноша пусть засвидетельствует заключение договора, - добавил
старик, и Готфрид Схалкен, сам того не подозревая, подписал соглашение,
навеки отдававшее другому руку той, что составляла предмет его страсти и
награду всех его усилий.
После того как стороны завершили заключение договора, старик сложил
документ и тщательно спрятал его во внутреннем кармане.
- Я навещу вас завтра ввечеру, Герард Доу, в девять часов, в вашем
доме, чтобы увидеть предмет нашей сделки. Прощайте.
Закончив эту тираду, Вилкен Вандерхаузен удалился, по-прежнему держась
чопорно, но быстрыми шагами.
Схалкен, стремясь разрешить свои сомнения, бросился к окну, чтобы
понаблюдать за входной дверью, но в результате его опасения лишь усилились,
так как старик не вышел из дома. Это было совершенно непонятно, очень
странно и жутко. Схалкен и его учитель вместе вернулись в мастерскую, по
пути обменявшись лишь несколькими словами, потому что каждый был погружен в
свои размышления, снедаем своими тревогами и лелеял свои упования.
Схалкен, однако, даже не подозревал о близком крушении надежд, которые
он так долго питал.
Герард Доу не догадывался о сердечной склонности, связывавшей его
племянницу и его ученика, а если бы и знал о ней, то едва ли счел бы ее
серьезным препятствием на пути осуществления желаний минхера Вандерхаузена.
В ту пору в Голландии заключали браки, руководствуясь соображениями
выгоды и расчета, и требовать, чтобы брачный союз зиждился на взаимности,
показалось бы опекуну столь же нелепым, сколь составлять долговые расписки и
вести расходные книги на языке рыцарских романов.
Однако художник не посвятил племянницу в подробности важного шага,
который он предпринял в ее интересах, а его решимость пока сохранить свой
поступок в тайне происходила вовсе не оттого, что он предвидел ее
негодование. Скрыв от нее заключение помолвки, он был движим исключительно
неуютным сознанием, что, попроси Роза (а это было бы вполне естественно)
описать облик избранного им жениха, он будет вынужден признаться, что не
видел его лица и даже не сумеет в случае необходимости узнать его.
На следующий день, отобедав, Герард Доу послал за племянницей,
удовлетворенно осмотрел ее с головы до ног, взял за руку и, глядя с
добродушной улыбкой в ее хорошенькое, невинное личико, произнес:
- Роза, девочка моя, твоя красота принесет тебе богатство.
Роза покраснела и улыбнулась.
- С таким пригожим личиком, да еще добронравная и покладистая... Это
сочетание - редкостный любовный напиток, и мало отыщется умов и сердец,
способных ему противостоять... Поверь мне, скоро к тебе начнут свататься,
девочка моя. Впрочем, я все шучу и шучу, а мне надобно спешить, так что
приготовь большую гостиную к восьми вечера и распорядись подать ужин к
девяти. Сегодня я жду гостя. Да не забудь, дитя мое, нарядиться
поизысканнее. Я не хочу, чтобы нас сочли бедняками или неряхами.
С этими словами он вышел из комнаты и направился в мастерскую, где в
это время работали его ученики.
На исходе вечера Герард позвал Схалкена, который собирался было