"Антон Фарб, "День Святого Никогда", роман." - читать интересную книгу автора

Разыскав под книжными завалами колокольчик, Бальтазар попытался
заглушить лязг оружейной стали мелодичным серебряным перезвоном, не
преуспел в этом начинании, и попросту гаркнул во всю мочь:
- Марта!
Прицокала давешняя девица, теребя оборочки фартука.
- Принеси нам, девонька, чего-нибудь легкого... Кларету, например.
- Да, сеньор Бальтазар. - Платье на горничной было немногим длиннее
юбок майореток, и когда она делала книксен, Феликс с трудом удержался,
чтобы не сглотнуть.
- Все никак не угомонишься? - спросил он у Бальтазара, когда девица
удалилась. - По-прежнему меняешь горничных раз в полгода? Пора бы научиться
обуздывать вожделение.
- Вот еще! - фыркнул Бальтазар. - Рано ты меня хоронишь. Слышал,
что Агнешка сказала? Представительный мужчина, во! А устами младенца
глаголет истина... Слушай, а чего она какая-то невеселая?
- Агнешка? Из-за грифона. Хотела на него посмотреть, а он, сволочь,
издох. Ей и обидно: она ведь никогда магических тварей не видела.
- Ба! Так за чем остановка? Своди ее в Школу, там в подвалах держат
пару гулей - пусть посмотрит, а то через пару лет они совсем сгниют...
- С ума спятил? - Феликс покрутил пальцем у виска. - Я поведу
ребенка на трупожоров смотреть?
- А что? Я своим пацанам когда-то мантикору показывал. Помнишь,
Гектор изловил одну живьем и все хотел выдрессировать, чтоб она на драконов
кидалась? Себастьяну тогда лет десять было, а Патрику и того меньше... И
ничего с ними не случилось.
- Как же, не случилось. Заявления они так и не забрали?
На лицо Бальтазара опустилась тень сожаления.
- Нет, - проворчал он. - Так я их и не отговорил... Э-хе-хе, не
хотел я своим детям такой судьбы, но тут уж ничего не попишешь...
Оба героя погрустнели, но тут вернулась Марта, и в руках у нее был
поднос, а на подносе - графин с кларетом и два фужера муранского стекла.
Хозяин разлил вино по фужерам и произнес тост:
- Чтобы нашим детям не пришлось повторять ошибки отцов!
Феликс никогда не имел привычки пить с утра, но не выпить за такое
было просто нельзя. Бальтазар же, опохмелившись, повеселел, перестал
потирать висок и морщить лоб и прикрикнул в открытое окно:
- А ну, тише там!
Лязганье стихло, и вежливый голос Патрика ответил:
- Извините, дядя Бальтазар! - а потом Себастьян безжалостно добавил:
- Но пить надо меньше! - и лязганье возобновилось с прежней силой.
- Вот нахал, - возмутился Бальтазар. - Да как он с отцом
разговаривает? И в кого он такой пошел... Неужели я в его возрасте был
таким же наглецом?
- Нет, - успокоил его Феликс. - Ты был хуже. Если мне не изменяет
память, в первый день своего пребывания в Столице ты подрался в таверне,
накостылял по шее жандармам, нахамил Сигизмунду, вызвал на поединок Готлиба
и едва не загремел в каталажку...
- Да-а... - протянул Бальтазар, мечтательно прикрыв глаза. -
Славные были денечки!
С той поры "славных денечков" минуло уже немало лет, но Бальтазар