"Филип Хосе Фармер. Несколько миль" - читать интересную книгу автора

только ради испытания,---ответил братец Фрэнсис.---Вы
нужны на Вайлденвули, и вас там ждут. Так что отправляйтесь.

Неторопливость не была свойственна братцу Джону Кэрмоди. Едва
только приняв решение, что обычно не требовало у него много
времени, он сразу же приступал к делу. Он тут же отправился в
общую душевую, войдя в которую, снял рясу, обнажив белое
незагоревшее тело и черные до паха ноги. Бросив рясу в
прямоугольное отверстие в стене, он направился в душ, где
пробыл недолго, ибо, хотя душевая была полностью
автоматизирована, существовало убеждение, что членам ордена
полагается только холодная вода. Правда, раз в месяц
позволялось пользоваться теплой.

Поеживаясь, он вышел из-под душа и обсох в струе такого же
холодного воздуха, которая шла из вентиляционного отверстия в
стене. Затем вытянул рясу из прямоугольной прорези под той,
куда бросил грязное одеяние, и натянул ее, пробормотав
несколько слов благодарности за то, что орден наконец установил
стиральные машины. На такой захудалой планете, как Вайлденвули,
стирать скорее всего придется руками. И кроме того, учитывая
его подчиненное положение, облачения других членов ордена тоже.

Одернув рясу, он направился в свою келью. Она представляла
собой комнату шесть футов на семь, с люминесцентными стенами,
на одной из которых висело распятие, с подвесной койкой,
убиравшейся на день, с откидным столиком и нишей в стене, где
Кэрмоди хранил все свое имущество: молитвенник, историю Церкви
с 1 года нашей эры по 2260-й, латинскую грамматику и
жизнеописание Святого Джейруса. Все это он сложил в болтавшийся
за плечами капюшон, превратив его в подобие дорожного мешка, и,
опустившись на колени перед распятием, произнес:

--Господь и Учитель, наставь меня на путь истинный. Аминь.

Встав, он направился к дверям кельи и, прежде чем переступить
порог, на ходу снял со стены длинный пастушеский посох. Всем
братьям предписывалось иметь при себе таковой, когда они
выходили во внешний мир, если в изолированной капсуле Города
Четвертого Июля существовало такое понятие.

Уже миновал полдень, и жаркое солнце аризонского лета клонилось
к закату. Братец Джон счел, что было лишь чуть жарче, чем в
стенах гостиницы. В данное время дня пластиковая крыша над
городом тускнела, чтобы отражать большинство солнечных лучей.
Но братец Джон уже предвкушал, как покинет пределы городских
стен, пусть ему и предстояло окунуться в палящий жар Аризоны в
середине лета. Он давно уже чувствовал себя как в клетке и хотя
никогда вслух не сетовал на свое положение, давно испытывал к
этому позыв. В чем следовало бы покаяться и получить