"Клод Фаррер. Цвет цивилизации " - читать интересную книгу автора

логическое развитие всех инстинктов, которые социальное соглашение стесняет,
заставляет таиться и подавляет; короче, колоссальный прогресс цивилизации и
единственная возможность для всех достигнуть единственного на земле счастья.
Не сознавать этого - значит не уметь мыслить. Мы, живя здесь, его достигнем.
Нужно только следовать своим желаньям, не думая ни о чем и ни о ком, не
думая об этих зловредных поповских химерах "добро" и "зло". - Он не признает
ничего, кроме любви женщин? Пусть создает себе рай из теплых бедер и влажных
губ, не заботясь ни о верности, ни о честности. Я избрал на свою долю
великолепие точных чисел и трансцедентальных кривых? Прекрасно; я буду
заниматься математикой, а мой маленький бой позаботится о том, чтобы мои
нервы были в порядке. Что касается тебя, я не сомневаюсь, что ты имеешь, как
и мы, свою склонность или свой дурацкий колпак; и я твердо верю, что ты
достигнешь абсолютного счастья.
- Это хорошая вещь, - сказал Фьерс, - "твердо верить" хоть во
что-нибудь.
Они выпили еще по стакану "rainbow" и отправились в театр.

V

- Весь Сайгон? - спросил Фьерс, оглядывая пустые наполовину ложи.
- Весь Сайгон, - отвечал Мевиль. - Театр слишком велик для здешней
публики. Это, впрочем, и хорошо: не так жарко. Обыкновенно зал почти пуст.
Но сегодня здесь публика премьер: дебютирует новая певица, и хотя, по всей
вероятности, она не годится никуда, как все они - считается хорошим тоном
все-таки посмотреть ее, если не послушать.
Не обращая внимания ни на поднявшийся занавес, ни на актеров, он
облокотился на барьер, сказав: "я буду твоим чичероне" - и стал указывать
Фьерсу пальцем на ложи, без всяких церемоний.
- Авансцена направо, под трехцветными знаменами. Его превосходительство
генерал-губернатор Индокитая, когда-то скромный гражданин в метрополии,
здесь - проконсул республики и вице-король. Да, этот маленький старичок с
невзрачной физиономией. Его сосед, почтенная фигура в старомодном стиле,
незнаком мне, к моему сожалению.
- Это мой адмирал, - сказал Фьерс, - герцог д'Орвилье.
- Приезжий? Тогда понятно. Я продолжаю. Авансцена налево: против
властей политических и военных - власти финансово-экономические, более
устойчивые; это грубое животное, с зубами волка и чудовищными лапами - г-н
Мале, арендатор плантаций риса, чая и опиума и мой личный враг, сорок
миллионов, нажитых всякими неправдами. Рядом его жена, более светлая,
розовая и тоненькая, чем это можно видеть отсюда, и, к несчастью, слишком
дорогая для моего кармана - не то я позабыл бы уже давно свой бумажник на
чайном столике ее веранды. Идем дальше. Ложи против сцены, полуофициальные:
налево эта груда зеленой парчи, великолепно вышитой, и маленькая коричневая
ручка, которую можно угадать в широком рукаве: Жанна Нгуэн-Гок, единственная
дочь нового Шолонского Фу, - странное и таинственное маленькое существо; не
знаешь, что она такое: европейка или азиатка. Направо вице-губернатор Абель,
"наш дорогой коллега", патриархально восседающий между своей старшей дочерью
и второй женой, которых можно легко принять за двух сестер: красивую и
дурнушку.
- Красивая на редкость хороша, - заметил Фьерс: мраморный сфинкс с