"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

А южный экспресс, запыхавшись, останавливается среди пустыни. Почему? Я
не знаю, он также, и я продолжаю думать...
Вчера там. Сегодня здесь, между Авилой и Бургосом; Мадрид уже далеко
позади... Ах!.. Европа поистине слишком скоро ведет свои дела...
Что касается до мадемуазель Клодины, она не думает: надлежащим образом
охмелевши от двух глотков Педро Хименеса, она прыгает с одной скамейки на
другую и называет меня просто по имени. Бедная малютка во время отъезда была
так расстроена, что я заставил ее выпить эти два глотка, боясь обморока в
вагоне-ресторане. Или я перестарался? Два глотка, - может быть, один был
лишним... Здесь, должно быть, моя вина.
(Заметьте, что в нормальном состоянии этот ребенок по части скромности
превзошел бы девочек, идущих в первый раз к причастию, как их рисуют на
картинках... К несчастью, в теперешнем состоянии...).
Без всякого сомнения здесь моя вина!.. Меа maxima culpa!..* Итак, будем
снисходительны... Мы поквитаемся за это тем, что останемся без обеда, вот и
все: вагон-ресторан теперь куда хуже, чем был недавно.
______________
* Моя величайшая вина!

Пора ложиться спать. Надо тушить огонь.
- Мне очень страшно ночью, когда я сплю одна... Не позволите ли вы мне
оставить приоткрытой дверь между вашим купе и моим?
- Что вы?.. А приличия?.. И потом, мне, мне очень страшно, когда я сплю
в помещении, где дверь не закрыта... Вы уж извините меня...
Я запираюсь. Тушу лампы, опускаю стекла... Очень смутно я различаю
очертания - берлинская лазурь на ультрамарине - посаженных герцогом Мединой
Сели высоких сосен, которые он высокопарно называет своим лесом. Они так
удалены друг от друга, что испанское солнце имеет полную возможность
проникать, как ему угодно, в этот герцогский лес, ни больше, ни меньше, чем
в голые равнины рядом с ним...
И каждый оборот колес приближает меня к Парижу... приближает меня,
следовательно, к известному лицу... о котором я вам говорил... И что бы я ни
делал, что бы я ни говорил, я думаю только об этом лице...
Все-таки... если я удалился от него четыре недели тому назад, вероятно
это было не без причины?.. Так вот, я никогда не был неудобным любовником,
даю вам в том мое честное слово. Я не похож на Синюю Бороду. Я не умею,
никогда не умел и никогда не буду уметь осматривать с ног до головы мою
любовницу, когда она возвращается домой, или задавать ей этот вопрос, еще
более глупый, нежели подлый, и гораздо более подлый, чем ложь, которую он
вызывает: - "Откуда ты?".
Нет. Я всегда находил, что лучше быть обокраденным, чем быть скрягой. У
меня всегда была гордость, которую нужно иметь, и те женщины, что видали
меня плачущим от восторга в их объятиях, никогда не видели и никогда не
увидят меня плачущим от страдания у их ног. Меня иногда умоляли. Я никого не
умолял. И никого не стал бы умолять. За это я отвечаю.
Нужно было бы быть худшим солдатом, нежели я был и продолжаю быть.
Нужно было бы не знать, что во всяком случае для каждого человека,
достойного имени человека, существует верное убежище от любви, - шесть
еловых досок, соответствующим образом сколоченных. Это может пригодиться в
тот день, когда вы неожиданно заметите, что ваши колени гнутся.