"Клод Фаррер. Барышня Дакс" - читать интересную книгу автора

мой, я люблю вас.

Он остановился и вызывающе взглянул на госпожу Терриан.
Она покачала головой не без уважения.
- Я знаю и ценю эту книгу. И все же, дорогой Фужер, нечего сказать,
хорошее чтение для молодой девушки.
Барышня Дакс, полулежавшая на траве, положив голову на руку, слушала с
увлечением. Фужер стал читать дальше:

Друг мой, я больна, люблю вас и жду.

- Вот, пожалуй, самое прекрасное, самое пылкое и самое точное письмо,
которое когда-либо было написано. Прекрасное, как объятие и как теорема! И
это письмо, написанное в смертный час, плачет беззвучно, как надгробный
памятник:

Я хотела бы знать, какая будет ваша судьба, я хотела бы, чтоб вы были
счастливы. Я получила ваше письмо в час дня, у меня был сильный жар. Я не в
силах рассказать вам, каких трудов и сколько времени стоило мне прочесть
его; я не хотела откладывать на сегодня, и я почти обезумела. Я жду вестей
от вас сегодня вечером. Прощайте, друг мой. Если я вернусь к жизни, я буду
счастлива отдать ее всю любви к вам, - но уже поздно.

Он читал с увлечением. Голос его, ровный и спокойный вначале, сделался
проникновенным, возбужденным, стал искренним, страстным и хриплым. И он
резко оборвал чтение, произнеся последние слова, рыдающее и скорбное
прощание умирающей. Потом он закрыл книгу и стоял молча, опустив глаза.
Барышня Дакс приподнялась, опираясь на одну руку, а другой взяла
маленькую книжечку. Она внимательно осмотрела ее, потом открыла ее с
особенным, почти религиозным почтением. Закладки были шелковые. Перед
текстом были вклеены чистые страницы. Две такие страницы оказались
склеенными - на них было написано несколько слов, которые, без сомнения,
должны были оставаться тайной. Барышня Дакс скромно перевернула страницу и
продолжала перелистывать книгу. Она искала последнее письмо, "написанное в
смертный час". Возвышенные слова звенели в ее ушах: "Если я вернусь к жизни,
я буду счастлива всю ее посвятить моей любви к вам". Всю фразу кто-то
очертил и подчеркнул ногтем. Быть может, нежной руке было больно, когда она
царапала бумагу... Барышня Дакс покраснела и закрыла книгу. Изящный
переплет, казалось, хранил некую тайну.
Капли дождя шуршали в елях. Но густые ветви были подобны навесу. Дождь
не мочил их.
Немного дрожащий голос барышни Дакс спросил:
- Кому писала эти письма барышня де Леспинасс?
Фужер поднял голову и расправил плечи:
- Кому? Праведное небо! Чему же вас учат в ваших пансионах?
- Фужер! - оборвала его госпожа Терриан.
- Черт возьми! Вы не находите возмутительным, что барышня на выданье не
знает, кто такая Леспинасс? К счастью, я здесь и могу просветить ее. Итак,
невинное мое дитятко, внемлите: Леспинасс - Жюли для мужчин - родилась не
помню где и от кого, в самую лучшую пору осьмнадцатого столетия. Рождение