"Клод Фаррер. Барышня Дакс" - читать интересную книгу автора

- Увы! - сказал священник. - И в тысячу раз более сильное баловство не
возместит этому ребенку того зла, которое причинили ему, сделав его
протестантом, в то время как вы католичка.
Барышня Дакс опустила голову. Никто не мог больше ее жалеть своих брата
и отца за то, что они молились не ее Богу, единственному истинному Богу.
Воцарилось тоскливое молчание. Потом аббат Бюир вспомнил об обычной
вежливости.
- А ваша матушка здорова?.. Но сядьте же, дитя мое; вы стоите, как
тополь, который хочет еще подрасти! Ну же! Ну! Чего вы ищете там, когда вот
два незанятых стула.
Барышня Дакс вытащила из своего угла соломенную скамеечку и по-детски
уселась на нее, так что ее колени почти уперлись в подбородок.
- Позвольте мне оставаться так, отец мой! Вы знаете, я только с вами
решаюсь дурно вести себя. Мне нравится сидеть так... Вы помните то время,
когда мне было семь лет?
Аббат Бюир помнил это очень смутно. Но ребячество этой взрослой
барышни, которой по годам полагалось бы иметь грехи, было для него
поучительно. Разве не отверсты врата царства небесного для тех, которые
подобны малым детям?
- А что нового у вас, Алиса?
- Ничего особенного!
Она по порядку рассказала все, что случилось с ней за месяц, все
события своей однообразной жизни: уроки музыки, которые прекратились после
большого годичного испытания; играли на фортепьяно одну пьесу в двадцать
четыре руки; уроки рисования акварелью; госпожа Северен заболела, и ее
заменила новая преподавательница, которая увезла всех учениц в деревню на
этюды; наконец, диспансер. Оттого что барышня Дакс была заражена современной
манией, делающей из француженок двадцатого века последовательниц Диафуаруса,
а не Триссотена.*
______________
* Персонажи мольеровских комедий "Мнимый больной" и "Ученые женщины".

- Ну а дома?
- Дома все то же, отец мой...
И барышня Дакс, тяжело вздохнув, внезапно замолчала.
Увы! Дома все окрашивалось, пожалуй, скорее в черный, чем в розовый
цвет; барышня Дакс, очень нежная и очень чувствительная, под родительской
кровлей никогда не находила ничего такого, что утолило бы ее жажду любить и
быть любимой.
Господин Дакс, кальвинист, родом из Севенн, даже гугенот немного,
испытывал библейское отвращение ко всякому нежничанию и ласкам. Госпожа
Дакс, южанка, шумливая, тщеславная, вспыльчивая, время от времени наделяла
поцелуем, но гораздо чаще попреками. Бедная Алиса, поставленная между
холодностью и грубыми выговорами, не имела даже любящей поддержки брата,
маленького сухаря, который эгоистично исчерпывал для себя довольно тощий
запас отцовской и материнской нежности и любил только себя самого. "Все то
же..."
Три тяжелых слова повседневной печали, мелких обид, слез и мрачного
уныния...
Барышня Дакс нечасто жаловалась на свою неласковую судьбу. Во-первых,