"Говард Фаст. Книгоноша" - читать интересную книгу автора

смотреть жалко. У меня становилось скверно на душе, и я уже сам не знал,
хочу ли я быть солдатом. Но они не переставая толковали о том, что
когда-нибудь им пришлют из Филадельфии жалованье - и тогда все будет не в
пример лучше.
Надвинулась зима, а солдаты все стояли у нас в долине. Их подходило все
больше, пока не набралось около трех тысяч. По ночам их костры поблескивали
в темноте, как светляки, а днем у них шли сплошные ученья и разводы. Я не
мог понять, к чему им столько муштры, но однажды капитан Джонс объяснил мне:
затем, чтобы помнили, что они солдаты, и забывали, что голодают. Я дивился,
как это можно голодать и все-таки жить так долго. Но война - очень странная
вещь, в ней многое непонятно.
В доме у нас стало людно. Гостиная служила генералу Уэйну
штаб-квартирой, иногда он проводил там целые дни - писал, сидя за столом,
принимал курьеров, отправлял курьеров. Я знал, что если он пишет - значит,
требует денег и провианта для своих солдат, все разговоры вертелись вокруг
этого. Целыми днями верховые подъезжали к дому и отъезжали, и не раз,
проснувшись ночью, я слышал, что у крыльца бьет копытом лошадь.
Наверно, капитан Джонс успел приглянуться нашей Джейн, да и
неудивительно, ведь он столько времени проводил у нас в доме и такой был
видный молодой джентльмен, и здоровый, и румяный, не то что генерал Уэйн.
Солдаты уже недели три жили в нашей долине, когда явился книгоноша.
Теперь таких книгонош почти не осталось. Они ездили по стране, продавали на
фермах книги и сообщали всякие новости. Некоторые и
- Здравствуйте, сэр, - сказал я с достоинством, помня, что я теперь
военный.
- Здравствуйте, - ответил он.
- Капитан Джонс, генерал Уэйн и еще несколько офицеров будут жить у
нас, Бентли, - сказала Джейн.
- Знаю.
Я пошел прочь и в дверях услышал, как капитан Джонс сказал:
- Уж вы извините мой мундир. Мы все теперь смахиваем на нищих.
Следующие несколько дней были, кажется, самые интересные в моей жизни.
Я всегда считал, что наш дом - скучное место, потому что мне не с кем было
играть, кроме Энн и Джека, сына сторожа. А тут сразу две тысячи солдат - и в
саду, и на лугах, и вдоль длинного спуска к реке. За одну ночь всюду, как
пузыри, повыскочили палатки, а под навесами и возле них стояла целая сотня
лошадей. На лужайку перед домом вкатили шестнадцать пушек - черных,
безобразных, но я просто глаз не мог от них отвести.
А солдаты! Я подружился со многими из них до того, как явился
книгоноша, но про книгоношу я расскажу после. Генерал Уэйн, как видно, всем
дал знать, что произвел меня в офицеры, потому что солдаты стали звать меня
"лейтенант", и я очень этим гордился, хоть и старался не показывать вида. Я
таскал для них на кухне лепешки и хлеб - у нас у самих было не так уж много,
но у них вовсе ничего не было; и все свободное время я проводил в лагере.
Солдаты рассказывали мне всякие истории, кое-кто из них знал моего отца.
Иногда они позволяли мне взять в руки мушкет, но мушкеты были большущие,
больше меня, и такие тяжелые, что я еле-еле их поднимал. От того, что я
видел в лагере, мне порой становилось скверно на душе. Люди вечно мерзли: им
не хватало одежды и одеял; редко у кого были башмаки, а уж худые все были -
смотреть жалко. У меня становилось скверно на душе, и я уже сам не знал,