"Джон Фаулз. Бедный Коко" - читать интересную книгу автора

несомненно, он бы так прямо и сказал. И ведь он даже отдаленно не походил на
интеллектуала-марксиста.
Морису и Джейн такое квазиполитическое объяснение представляется
наиболее убедительным. Однако я думаю, что они несколько предубеждены из-за
семейной травмы, которую причинил им Ричард. Я не нахожу тут ни малейшей
аналогии с моим молодым человеком. Он ни разу не причислил меня к "Ним". Не
проявил ни малейшего интереса к моим политическим взглядам. Он атаковал
нечто заведомо аполитичное - мою книгу.
У меня упорно сохранялось впечатление более развитого ума, чем
следовало из его манеры выражаться, как будто он сам понимал, что несет
вздор, и делал это, чтобы испытать меня: если я предоставляю ему столько
возможностей валять дурака, значит, заслуживаю, чтобы дурака сделали из
меня. Однако подозреваю, что это
Должен упомянуть еще одну теорию Мориса: мальчик был шизофреником, и
усилия и напряжение быть со мной сдержанным нарастали, пока наружу не
вырвалась его скрытая агрессивность. Однако он же и после того, как принял
решение, предлагал мне коньяку, спрашивал, не надо ли включить электрокамин.
Это как-то не сочетается с шизофренией. К тому же он ни разу не проявил
намерения применить ко мне физическое насилие и ничем не показал, что
конечная цель - продемонстрировать мне эту свою сторону. Я был связан, рот у
меня был заклеен. Он мог бы ударить меня, надавать мне пощечин, сделать со
мной, что хотел. Но я убежден, что телесно мне с начала и до конца ничто не
угрожало. Атака велась на что-то другое.
Какая-то важная подсказка, я убежден, кроется в его странном
заключительном жесте - агрессивно вздернутый большой палец у самого моего
лица. Совершенно очевидно, что своего классического значения этот жест в
себе не заключал: никакого милосердия оказано не было. Столь же очевидно, он
не нес и обычного современного значения "все в полном порядке". Вернувшись в
Лондон, я начал замечать, как часто им пользуются рабочие, сносящие здание
напротив моей квартиры - зрелище, которое, как я заметил, приобрело для меня
определенное болезненное очарование, поскольку мои мысли часто занимали
смерть и разрушение. Меня поразило, сколько значений рабочие извлекают из
вздернутого большого пальца. Он означает простое "да", когда грохот мешал
перекрикиваться; или "я понял, сделаю то, что тебе надо"; кроме того, может
довольно парадоксально обозначать и распоряжение продолжать (если, например,
он адресован водителю самосвала и держится долго), а также "стой, отлично"
(когда коротко поднимается при том же маневре). Но во всех этих его
использованиях отсутствует агрессивность. И только несколько месяцев спустя
меня внезапно осенило.
Я повинен в небольшом пороке - люблю смотреть по телевизору футбольные
матчи. Я не совсем уверен, что именно извлекаю из этого пустопорожнего
времяпрепровождения, кроме ощущения интеллектуального превосходства при виде
затраты такого количества бездумной энергии на современный эквивалент
цирковых зрелищ в Древнем Риме. Но однажды вечером мое внимание привлек
игрок, выбегавший из "туннеля" на арену, который показал этот агрессивный
большой палец компании вопящих болельщиков на трибуне рядом, и двое-трое
ответили ему тем же знаком. Смысл (игра еще не началась) был ясен: мы полны
мужества, мы намерены побить противника, мы победим. Отзвук был очень
четким. Я внезапно увидел в жесте моего вора суровое предупреждение:
решающий матч вот-вот начнется, и команда противника, которую он