"Константин Федин. Анна Тимофевна (Повесть)" - читать интересную книгу автора

иглах, смоляной тяжкой тучей, готовой пролиться, навис над обителью
стон:
- Выноси, преподобный, на тебя одного надежа, выноси! На тебя одного!
Глава девятая.

- На тебя одного, на тебя одного, на тебя одного, - горячим, плавле-
ным, тупым оловом лежат слова в голове Анны Тимофевны, черной птицей
врезались в ее сердце, расплылись по жилам, бьют в лицо, трепыхают, ка-
лят, плавят:
- На тебя одного, на тебя одного!
И страшно.
Страшно стоять зажатой в живые тиски животов, локтей, плеч, бабьих
грудей, в бездонной вязи плача - густого, топкого, как колодезное дно -
стоять за спиною Оленьки, стоять перед ракой угодника.
Золотоносными ключами ломится в храмовые окна солнце, поджигает мерт-
вые жемчуга на кованных ризах, шелковые ленты лампад, золотые разводы
полога, темную, бронзово-зеленую раку.
И лики святых строже и мутней от блеска риз, и рака глубже и чернее.
Страшно.
Вот приподымется в вековой своей усыпальнице угодник, сядет, ухватив-
шись за края позолоченной раки, как всегда - в черной рясе, как на ико-
нах - в епитрахили, в голубой парчи поручнях с белыми крестиками, и на
епитрахили крестики, и на скуфейке крестик - тоненький, в ниточку, как
нательный. А скуфейка бархатная, потертая. Приподымется, сядет, откроет
синие свои глаза - прямо на Анну Тимофевну, прямо на нее синими глазами
взглянет и скажет:
- Зачем пришла? Ступай к своему фокуснику.
И ляжет.
И ляжет опять в свою раку, чтобы уж никогда не вставать, а лежа веч-
но, творить чудеса. Не вынести прозрачных, синих его глаз.
Умереть.
И легче стоять за спиной Оленьки, смотреть, как бьет она изо-рта пе-
ну, хрипит и мурзится по-собачьи, корчась на холодном бетоне. И зады-
хаться вместе с миром,
- миром господу - в топкой вязи густого плача и ни о чем не думать,
ах, только бы ни о чем не думать, ни о чем - господи, дай сил - ни о
чем, только вот:
- На тебя одного надежа, выноси. На тебя одного...
Страшно.
Страшно стоять у камня со следами колен его - две круглых выбоинки,
словно от воды - стоять за спиною Оленьки, придавленной к сосне, смот-
реть, откинув голову, на пахучий ствол, слушать, как плывет жидкое олово
по разорванному телу.
Ждать.
Вот выйдет из-за сосны, неслышно минет вопящих уродов, подойдет к ней
- к Анне Тимофевне, прямо к ней - в поддевочке, как всегда в лесу, на
молитве, с веревкой вместо пояса и в шапочке плоскодонной. Подойдет,
взглянет прозрачно, спросит:
- А ты все здесь? Шла бы, матушка, к доктору какому...
И растает в сосновой мути.